много интересовался о состоянии дорог и том, каковы волнения на границе. Я слушал мало, а понимал и того меньше. Я не смыслил в политике, и разговор о провале дипломатической миссии герцога Таливарского в Лилию слабо увлек бы меня и при более благоприятных обстоятельствах. Когда трапеза наконец завершилась, и от причины, что свела наше семейство с Принцем, было уже не убежать, мы нашли спасение в молчании. Маменька удалилась в свою комнату. За окном смеркалось.
– Пора, – молвил Принц.
Отец вздохнул.
– Когда вы отправляетесь?
Я даже не нашел в себе сил удивиться. То ли переживания дня окончательно вымотали меня, то ли я как будто наперед знал, что буду писать свою сказку вдали от дома. Будь неладен этот сон – почему сейчас он казался таким логичным?
– Как скоро Габриэль будет готов? – уточнил Принц. Я усмехнулся про себя и из последних сил подавил зевоту. Чем раньше мы с этим покончим, тем лучше.
– На исходе недели, когда упадет его звезда, – предложил отец, даже не поглядев в мою сторону. Я был слишком погружен в себя, чтобы принять эту фразу за нечто большее, чем необычную присказку, однако Принц серьезно кивнул.
– Так тому и быть. Пусть соберется с мыслями и подготовит себя к долгой дороге. Я буду очень признателен, если вы заглянете на днях ко мне на маяк и выслушаете мой план. С вашего позволения, я введу Габриэля в курс дела во время нашего небольшого путешествия – два путника едва ли найдут развлечение лучше, чем разговор по душам.
– Я хочу быть уверен в том, что вы ему расскажете, – безжалостно отрезал отец.
Принц немного поразмышлял над этим соображением и покачал головой.
– Свою историю я не искажу, но каждый новый слушатель ей только лишь навредит. Вам придется мне довериться.
– То есть, вы не планируете утолять мое любопытство? – отец вопросительно повел бровью.
– Как и вы мое, если я верно понимаю, – оскалился Принц. – Вряд ли любопытство будет достаточным побудителем в этом случае. Вы собираетесь доверить мне сына, помните. А после вашего визита на маяк у вас не останется не малейших сомнений в моей честности; поверьте, я всецело понимаю, что ничего кроме сомнений вы сейчас не испытываете. Я постараюсь рассказать только то, что сочту необходимым для успеха нашего похода.
Отец поморщился, но перечить не стал.
– Одно ваше появление на маяке сказало мне больше, чем тысяча слов, ваше высочество. Я доверяюсь вашему суждению, но делаю это с тяжелым сердцем.
Ночью я опять видел сон. Но на этот раз все было по-другому. Я снова не мог различить лица человека в черном, но виной тому был не пустой лист бумаги, ожидающий окончания сказки, – широкополая шляпа скрывала его черты в своей тени. По правую руку от меня сидел Принц. Он не смотрел в мою сторону, будто бы не замечая, что я рядом, и оживленно что-то втолковывал Черному человеку. Тот задумчиво поглаживал свой подбородок и изредка возражал спокойным голосом. Я напрасно силился разобрать их диалог, слова отскакивали от моего восприятия как шарики от стены. Наконец Принц отчаялся