уехал в аэропорт. Аня под видом внеурочной поездки в пенсионный фонд сбежала домой пораньше. Я доделала все текущие дела и полезла смотреть свою личную почту. В ящике было как всегда штуки три письма со спамом, несколько строчек от подруги, с которой мы почему-то предпочитаем общаться письменно, хотя созвониться вроде бы и проще. Однако меня вполне устраивает этот способ, потому что если я кому и доверяю, то именно этому человеку, и вся переписка, скопившаяся за много лет иногда помогает при самокопании, или при подавлении ностальгии, или просто для восстановления хронологии событий. Помимо этого я увидела письмо-рассылку, что на сайте знакомств мне пришло личное сообщение. Я с досадой поморщилась: я же удалилась! Неужели там невозможно удалиться полностью, и мне теперь будут присылать эту ерунду?! Я прокрутила сообщение. С этого сайта рассылка приходила вместе с самим сообщением, и если в анкете была фотография, то картинку я могла видеть уже в письме.
Тут у меня сдавило грудь, и я какие-то секунды не могла ни вдохнуть ни выдохнуть. Наверное, я даже захрипела, потому что из-за перегородки показалось взволнованное лицо Марины.
– Нин, что с тобой? Тебе плохо?
Я наконец с трудом задышала и замахала рукой ей, что все в порядке, мол, поперхнулась, и приникла к монитору. А с фотографии на меня смотрел мужчина из «ниссана», мужчина из лужи, мужчина из моего сна.
Сообщение его было простым лаконичным «Привет». Я тут же нажала на ссылку, которая предлагала мне перейти на сайт и ответить. Не тут-то было. Моя регистрация действительно удалилась из базы данных, и по ссылке выскакивала ошибка доступа. Конечно же, я моментально зарегистрировалась заново, но ссылка, по всей видимости, работала только с прежней анкетой. Я принялась было шерстить все мужские анкеты подряд, но на какой-то тысяче сдулась.
Зато я поняла, что мне ничего не показалось. Все повторялось. Он опять был рядом и был недосягаем. То, что он смог написать на удаленную анкету, меня совсем не удивило. Уж если Мил когда-то смог отражаться вместо меня в луже, то подумаешь, какое-то письмо…
* * *
Я битый час ворочалась в постели, но не могла заснуть. Кровать была неудобная, подушка душная, а одеяло кусачее. Мне было то жарко, и тогда я раскрывалась, то сразу становилось холодно, и приходилось снова закутываться, и шерстяное одеяло начинало неприятно меня покалывать.
Надо было утром умудриться проспать до двенадцати дня, когда еще теперь засну. Говорят, что взрослому человеку на сон требуется восемь часов. Тогда на бодрствование остается целых шестнадцать. И стало быть, если продрала глаза я в полдень, засну не раньше четырех утра. Бывают, конечно, такие счастливчики, которым стоит голову уронить на подушку, и они уже в отключке. Я не из их числа.
Наконец я начала проваливаться в сон. Но еще не успели перед глазами заплясать картинки, как я была тут же разбужена низкими ритмичными звуками «пум-пум-пум». Кто-то на улице играл на трубе. В два часа