мой отель относительно того места, где в тот момент находился я. Я стоял на углу улицы, глядя по сторонам, и пытался понять, в какую сторону мне нужно идти, и тут вдруг передо мной остановилась патрульная машина и меня арестовали.
В: На каком основании?
О: По подозрению. Не знаю, в чем именно меня подозревали, но они сказали, что я выглядел подозрительно. Я попытался объясниться и даже показал им свое водительское удостоверение и другие документы, подтверждающие личность, но они меня все равно арестовали.
Ему было 12 или 13. Он с двумя своими дружками валял дурака под фонарем в парке. Вечер был прохладный, и они были заняты игрой и грели руки. На земле лежало 2 цента, и он бросал кости. Когда он потянулся к кубику, кто-то крикнул «коп», и они разбежались. Он попытался схватить с земли двухцентовик и убежать, но в этот момент из кустов позади него выскочил коп и ударил его по руке дубинкой. Он рванул оттуда, даже не запомнив, как выглядел тот коп. И боль почувствовал лишь час спустя. Коп не побежал за ними, и он догнал своих друзей буквально через квартал. Несколько кварталов до дома они шли вместе. Друзья спросили его насчет руки. Он ответил, что все в порядке, но руку уже начало жечь. Через некоторое время, дома, в тепле, боль усилилась. Ему было страшно рассказывать о случившемся родителям, потому что они захотели бы узнать, за что его ударили и чем он занимался. Посреди ночи боль стала совсем уж невыносимой. Он стонал во сне так громко, что мать пришла к нему в комнату и, разбудив его, спросила, что случилось. Он сказал ей, что упал во время игры и повредил руку. Рано утром они отправились в госпиталь, где ему сделали рентген. Три кости были сломаны, будто их лезвием разрубили. Удар был такой силы, что даже осколков не было. Перелом даже вправлять не пришлось. И гипс не понадобился. Вот такой вот чистый был перелом. Руку просто забинтовали. Вот так вот просто все оказалось.
Наверное, понять произошедшее в ретроспективе непросто. Возможно, я был наивен, но поначалу я не воспринял их всерьез. Конечно же, я был раздражен, но и на секунду не мог себе представить, что они действительно повезут меня в полицейский участок в наручниках.
В: И что потом произошло?
О: По правде говоря, я мало что помню до того, как меня заперли в той комнате. Помню, что сидел в одной комнате много часов, потом в другой, потом еще в какой-то, и меня фотографировали, снимали отпечатки пальцев и задавали множество вопросов. Это был какой-то сумбур. Все казалось каким-то нереальным.
В: Было ли в отношении вас применено какое-либо физическое насилие?
О: Мне сложно на это ответить однозначно. Я хочу сказать, что они меня не били или, там, угрожали побоями – в смысле вербально, – но некоторые смотрели на меня так, будто я животное какое-то и лучшее, что можно со мной сделать, – это запереть в одиночке… вообще, в таких обстоятельствах всегда чувствуешь себя уязвимым. Хотя никаких угроз физического насилия в отношении меня не было.
Боль в руке начала утихать после перевязки, но он боялся сказать