конверт в карман раньше, чем ее отец вошел в комнату.
В Сторме завтракали ровно в девять часов утра. Мисс Доротея спустилась из своей комнаты вниз вовремя, чтобы успеть заварить чай. Сэр Роджер обращал большое внимание на этот напиток. В числе очень немногих расходов старик тратился на хороший чай, который присылал один лондонский купец. Поставщик самостоятельно делал смесь и отправлял в Сторм двадцатифунтовый4 цыбик5. Сэр Роджер приказывал, чтобы эта порция растягивалась на чрезвычайно долгое время. Чай держали в старом буфете, стоявшем в столовой. Ключ от него хранился в кармане мисс Доротеи. Старик позволял подавать к чаю очень небольшое количество сливок. Благодаря всему этому мисс Доротее было необходимо приходить в столовую, самое позднее, без пяти минут девять. В ту минуту, как на лестнице слышались ее шаги, в столовую приносили старинный медный чайник со спиртовой горелкой и ставили на стол. Чай приготовлялся торжественно. На стол клали поджаренные сухарики и крошечный кусочек масла. Мисс Доротея усаживалась на стул и ждала отца.
В то утро, когда маленькая Дороти, по ее выражению, «шествовала», мисс Доротея чувствовала, как сильно пылает ее лицо и дрожат руки. Ей казалось, что письмо, лежащее в кармане, горит и скоро прожжет отверстие в платье. Мисс Сезиджер не терпелось поскорее остаться одной и прочитать его. Она невольно все время думала о письме, стараясь угадать, что в нем говорится и кто написал его.
Наконец своей обыкновенной спокойной и размеренной походкой в комнату вошел сэр Роджер; белоснежные волосы падали ему на плечи, зоркие черные глаза смотрели вправо, влево – всюду.
– Здравствуй, Доротея, – произнес он.
Он кивнул дочери и сел за стол напротив нее. Мисс Доротея молча, не делая никаких замечаний, налила ему чашку ароматного чая. Она отлично знала все его вкусы: сколько нужно положить сахару, сколько налить сливок. Мисс Сезиджер обошла кругом стола и поставила перед отцом чашку, потом пододвинула к нему поджаренный гренок и масло. Наконец, взяв свою тарелку, она положила на нее маленький гренок и крошечный кусок масла и села на прежнее место.
– Я заметил, – помолчав, сказал сэр Роджер (в этой тишине Доротея точно грезила, думая о письме), – что в нашем доме масла выходит больше, чем нужно. Это страшно неблагоразумно. Нужно прекратить эти излишества, Доротея.
– Я не уверена, что можно сделать это, отец, и так уж люди жалуются на нас.
– Ну, так отпусти их всех, – сказал сэр Роджер. – Возьмем других.
– Вряд ли это возможно. Никто, кроме них, не захочет пойти к нам служить на жалование, которое мы платим. Кроме того, тебе будет недоставать Карбури.
– Это правда, но лучше сохранить деньги, чем продолжать так тратиться на содержание Карбури. Выходит слишком много денег. Если он не захочет подчиняться скромному образу жизни в нашем доме, пусть ищет себе другое место.
– Значит, ты сообщишь ему об этом, отец?
Сэр Роджер посмотрел