ёлку, не очень большую, чтоб можно было на табуретке поставить да чтоб потолок не испортила, – расписной ведь. Вот как он завтра в должность пойдёт10, сам и купит. Только ему надо взять кого-нибудь с собой, чтобы ту ёлку домой принести. Так я и подумала: не отнесёт ли её ваша Леночка? Всё-таки гривенничек11 бы себе на праздник заработала.
У девочки от радости заблестели глаза.
– Я сильная, – сказала она с готовностью, – мне нипочём принести ёлку!
– Ну так смотри, завтра утром будь у нас к девяти часам.
– Раньше приду.
– Умница, умница! – погладила её по голове Аграфена Терентьевна. – Я так и думала, что угожу тебе этим. Прощайте, Наталья Дмитриевна, – продолжала она, отворяя дверь. – Как только жалованье получу, так за передники и отдам вам. Страсть не люблю должать12, а отложенного про запас трогать не хочется.
И она, покачиваясь и шаркая ногами, стала осторожно спускаться по лестнице, едва освещаемой маленькой лампой, с которой провожала её Леночка.
– Завтра приходи! – послышался ещё раз снизу голос генеральской кухарки, и шаги её затихли.
– Вот, мамочка, – сказала довольная Леночка, ставя лампу на стол. – У нас с Петей и леденцы будут! Пойдём спать скорее, завтра платье докончишь.
– Раздевайся, дружок, я тоже скоро лягу.
И игла ещё проворнее заходила в привычной руке Михайловой.
На следующий день мороз стал ещё сильнее, но ни ветру, ни снегу не было. Леночка вскочила с постели чуть ли не в шесть часов утра, всё боялась опоздать. Помогая матери убирать комнату, она всё думала о гривеннике, который заработает собственным трудом, и делала всевозможные предположения, что купит на него.
Петя ещё спал, свернувшись клубочком под старым ватным одеялом и закутавшись в него с головой, когда Леночка отправилась в кухню генерала Артамонова.
– А вот и наш носильщик! – с улыбкой приветствовала её Аграфена Терентьевна. – Раненько собралась, милая, наши всё ещё почивают. Нá вот, напейся чайку с мёдом. Я ведь по-старинному сахару не употребляю, а медок постный, его чистая тварь Божия готовит, пчёлка. Выпей чашечку, вкусно!
– Я уж кофе пила, Аграфена Терентьевна!
– Без хлеба, поди, пила! А я вот тебе сухарик дам. Не бойся – постный, кушай себе на здоровье.
Выпив чаю с мёдом и спрятав в карман поджаристый сухарик для Пети, Леночка принялась помогать кухарке. Она вымыла и вытерла ей чашку, сполоснула кофейник, перевернула его на плите и стала обметать крылышком пыль13 с полок и с подоконников.
– Готов самовар? – спросила молодая горничная, влетая в кухню с полотенцем на плече и с метёлкой из перьев в руках.
– Ну как же, так я за тебя и буду хлопотать! – сказала сердито кухарка, делая вид, что и не думала заботиться о самоваре, между тем как всё утро вздувала его.
– Голубушка, Терентьевна, скорее! Барин встал и сейчас выйдут, надо поскорее булок купить! Вы подайте самовар, а я побегу в булочную.
– Давайте