выздоравливал, он успел влюбиться в свою прелестную сиделку и завоевать ее сердце. В Турине он женился и привез жену в Германию. Через четыре года у них родилась единственная дочь, которую назвали в честь матери – Миньоной.
Туринская тетка давно умерла, другой родни не осталось. Если бы имелись какие-нибудь родственники, они вряд ли оставили бы герра Брандта с дочерью в таких стесненных обстоятельствах.
– Это плохо, – вздохнула фрау Штайнбах. – Если нет родни, то никто не будет о тебе заботиться. Значит, придется отвести тебя в сиротский приют. Вот только не знаю, примут ли тебя там, ведь твой отец был нездешний. Все равно они найдут для тебя какое-нибудь пристанище, на улице не оставят.
Миньона упала на колени у кровати и закрыла лицо руками.
– Слышишь, вставай и пойдем со мной! – сказала соседка.
Но Миньона не поднялась. Она как-то всем телом вздрогнула и потеряла сознание, повалившись на нечистый пол. Старуха испугалась, она решила, что девочка тоже умерла. Бросившись к ребенку, она приподняла кудрявую головку и с облегчением убедилась, что малышка хоть и слабо, но все-таки дышит. Фрау Штайнбах подняла невесомое тельце на руки, отнесла девочку к себе в комнату и уложила в постель.
Через некоторое время Миньона пришла в себя. Она открыла глаза и с удивлением увидела чужое жилище, соседку, сидящую у изголовья кровати. Она не помнила, что случилось и как она здесь оказалась. Только почувствовала сильный голод, потому что с самого утра у нее во рту не было ни крошки, ведь она даже не успела надкусить принесенный отцом пирожок.
– Мне хочется есть, – прошептала она.
Старая прачка налила в кружку молока, отрезала ломоть хлеба и протянула девочке. Та с жадностью принялась за еду, съела все до последней крошки и вернула пустую кружку. После этого она вздохнула, улеглась на подушку, закрыла глаза и немедленно погрузилась в глубокий сон.
– Что ж, не так уж сильна ее скорбь, раз она при этом может есть и спать, – пробормотала старуха. – Может, это и хорошо. Иначе как такое маленькое существо выдержит столько душевной боли?
Фрау Штайнбах склонилась над Миньоной, послушала, как спокойно и ровно та дышит, и тихонько вышла из комнаты. Спустившись по лестнице, прачка прошла через двор и постучала к герру Бутцу с черного хода. Дверь ей открыла служанка по имени Кристель. Выслушав скорбное сообщение, служанка отвела прачку в столовую, где семья пекаря как раз собралась за ужином.
Посередине стола стояла фарфоровая супница, из-под крышки струился упоительный аромат и смешивался с запахом жареных кровяных колбасок, красиво нарезанных и уложенных на блюде. Над столом горела газовая лампа и распространяла яркий свет на все вокруг. Столовая семьи Бутц была уютной и богато украшенной.
Фрау Штайнбах осмотрелась и невольно сравнила роскошь и простор жилища хозяев дома с убогой нищетой, которая царила в комнатушках на верхних этажах соседнего подъезда, которые Бутцы сдавали внаем. Старая прачка подумала, что у семьи пекаря есть все, о чем только можно мечтать: собственный