из кармана платок.
– Повернись, – Марк намочил ткань оставшейся водой и начал стирать её художества. – Не дёргайся. Ещё немного. Ну вот, готово.
Он слегка отодвинулся, оценивая плоды своих трудов.
– Ты и без косметики самая красивая.
Марк чмокнул её в лоб и протянул зеркальце. Придраться было не к чему, и Соня наконец-то осмотрелась.
Кроме них и водителя с гидом, в автобусе сидели ещё пять человек – семейная пара, русские примерно их возраста, и три юные подружки-хохотушки из Японии, все на одно лицо. Шесть мест пустовали. Автобус проезжал мимо магазинчиков, массажных салонов, пунктов обмена валюты, позволяя огибать себя многочисленным мотоциклистам, и, наконец, завернул к 25-этажному отелю, откуда они забрали итальянцев, парня и длинноногую девицу модельной внешности. Гид общался со всеми, легко переключаясь с языка на язык. Видимо, таковы прелести низкого сезона, группы приходится собирать прямо по лоскуткам. Их живое интернациональное полотно гудело в предвкушении зрелищ.
Первый пункт назначения – смотровая площадка. Что ж, поглядим на эту площадку.
***
День выдался на удивление погожим. Облака на небе были, но уже не серые, а белые, пушистые, как вата. Соня, сидевшая у окошка, наконец-то смогла принять солнечную ванну. Она прикрыла глаза и впитывала в себя тепло и свет. Ветер трепал волосы, которые так и не уложила, приносил звуки и запахи Азии. Но это не расстраивало, как вчера. Более того, левостороннее движение – хоть что-то привычное среди абсолютно чужой жизни – успокаивало. Наверное, это всё солнце. Оно растапливало раздражение.
К площадке миссис Гордейл приехала в самом благодушном настроении.
Karon view point. Так называлось это место. Минивэн остановился на большой стоянке, где была всего пара машин. Сентябрь подходил к концу, и если на родине природа медленно увядала, то здесь всё цвело и пахло. Пышная зелень в прорезях солнца светилась чистым изумрудом. Соня никогда не видела настолько густого оттенка. Вот уж кому дождь на пользу.
Гид подвёл их маленькую группу к потёртому парапету, откуда открывался вид на море и три пляжа – Карон, Ката-яй с небольшим островком, поросшим зеленью, и Ката-ной.
Карон, где они и жили, был самым дальним. Странно, почему тогда площадка так называется. Но у гида ответа на этот вопрос не нашлось. Японки уже вовсю щёлкались, русские не отставали. Надо тоже пофотографировать, что ли, а то дочь с них не слезет. Вон наприсылала сообщений с требованиями тайских кадров.
Но только она собралась нажать на кнопку, как тучи снова наползли на солнце. Однако отступать было поздно. Соня сфотографировала пляжи, море, зелень, а потом позвала Марка – он рассматривал хищную белоголовую птицу, которую держал на привязи таец в солнцезащитных очках.
– Иди сюда, отправим, что ли, дочери снимок. Пусть видит – у нас всё в порядке.
Они встали спиной к пляжам, шляпа заслонила большую часть моря и зелени.
Улыбка вышла кислая. Ну уж какая есть.
– Пофотографировать тебя?
– На фоне туч? Это не то, что я хочу оставить на память, – сказала Соня