Помогала наверстать упущенное на занятиях, не надоедала болтовней, не отвлекала, и все равно ужасно раздражала постоянным присутствием. “Моя соседка тоже пропала. Теперь я совсем одна. Иногда хочется поболтать после отбоя, а не с кем. Можно, я к тебе перееду?” – спросила Нора однажды. Элль тогда жутко разозлилась: как только Нора посмела подумать, будто Элль захочет разделить комнату с кем-то кроме Алии! Ответила резко, с вызовом:
“Однажды Алия вернется, и мы снова будем жить в одной комнате”.
“Конечно. Так и будет”, – печально улыбнулась Нора. Не обиделась, не упрекнула, не отдалилась – да разве обижаются на правду? Только вот мучаясь бессонницей, гоняя мысли по кругу, бросая взгляды на пустой угол, где раньше стояла кровать подруги, Элль думала, что, в общем-то, предложение Норы было неплохим.
А потом она надела на шею камень из оставленных воспитателями мелочей Алии, и надобность в соседке отпала.
Элль отвлеклась от воспоминаний. Вскрыла конверт. Столик, вжавшийся в угол комнаты, был слишком маленьким, неудобным ни для выполнения домашнего задания, ни для исследования карт. Элль не раз просила поменять его на стол побольше, но варианты, которые ей предлагали, казались ей еще хуже.
Пришлось снять комковатое одеяло, натянуть простыню так, чтобы не морщилась, аккуратно разложить на ней листы. Первый этаж – у стены, затем второй и третий, у края кровати. Четвертому и пятому этажам пришлось расположиться на полу. А на подоконник Элль перенесла планы внутреннего двора. И вот, весь главный корпус распластался под ногами.
“Хм, а планы хорошие. Ясные, подробные. Будет не так сложно”, – заметил Голос. Элль согласилась. Этажи подписаны, учебные комнаты пронумерованы, лестницы и мостики на крышах обозначены. Не запутаешься. Достаточно места и для собственных пометок…
Вот только лестницы смазывались под пальцами, комнаты пачкали руки черным, этажи пахли краской. Будто эти карты наставник напечатал прямо перед ее приходом.
Поняв, о чем она думает, Голос заметил:
“Так спроси у Магды, она в типографии часто бывает. Пусть покажет, где лежит тетрадь, куда записывают, кто и что напечатал”.
Воспитательница группы, Магда, Элль нравилась. Она была веселой и деятельной, постоянно что-то придумывала, бралась за сотню дел одновременно, но конца доводила лишь одно – газету. Выпуски выходили нерегулярно, часть их оседала в общих комнатах, другие растекалась по острову, раздавались учителям и воспитателям, работникам фермы, полей и фруктового сада, рыбакам, сотрудницам библиотеки, помощникам в оранжерее и сада бабочек, уборщикам, поварам,всем остальным.
Большинство статей Магда писала сама, ребят тоже привлекала. Она и впрямь была завсегдатаем типографии – бывшего спортивного зала, где на стенах остались брусья и лесенки, а остальной инвентарь заменили на огромные печатные машины. Магда любила их запах, в котором чувствовала масло и смолу; она приходила в типографию, даже когда ничего не надо было печатать.
Элль провела с Магдой довольно много времени, воспитательница часто