спешил домой, ему не терпелось поскорее увидеть своих, и юноша уже заранее боялся, что его задержат по дороге, у дачи Назимовых.
«Как бы это мне сделать, чтобы незаметно проехать мимо их дачи?» – думал Лева, поглубже нахлобучивая на лоб фуражку и, несмотря на жару, высоко приподнимая воротник гимназического пальто.
Однако ему не удалось проехать незамеченным.
Около палисадника Назимовых уже собралось маленькое общество, и все присутствующие с нетерпением поглядывали на большую дорогу.
Тут была сама Екатерина Петровна Назимова, Милочка, разряженная в голубое платье, с большим пунцовым розаном на груди, Кокочка Замятин, молодой офицер, ее двоюродный брат, приехавший погостить к ним на дачу, и, наконец, Лиза, которой никогда не сиделось дома.
Все они немного скучали в Муриловке и потому давно уже поджидали Леву, невольно радуясь всякому новому лицу в их уединенной деревенской жизни.
– Едет, едет! – весело закричал наконец Кокочка, указывая на облачко пыли вдали, на большой дороге, и еле заметный пока тарантас Левы.
– Вы увидите, что на этот раз я не ошибаюсь, mesdames! Это он, наверное он, гимназическое пальто… фуражка…
– Да, да, Николай Александрович прав, это Лева! – воскликнула Лиза и тихонько толкнула подругу.
Милочка оправила на груди свою пунцовую розу и в выжидающей позе грациозно облокотилась на забор палисадника.
Еще минута – и Лева действительно подъехал к даче Назимовых.
«Эх, не удалось-таки! – с досадой подумал он. – Я так и знал, впрочем. Наверное, весь день дежурили у калитки…»
А между тем маленькое общество уже спешило к нему навстречу, обступая со всех сторон его тарантас.
– Здравствуйте, здравствуйте, наконец-то! – раздавались вокруг него радостные восклицания. – Добро пожаловать, как экзамены? Поздравляем с успехом!
Делать нечего, Леве пришлось вылезать из экипажа и раскланиваться, здороваться, пожимать руки, благодарить.
Милочка отколола от груди свой большой пунцовый розан и непременно желала вдеть его в петлицу Субботину.
– Это я для вас, Левочка, для вас сорвала! – говорила она, опуская глазки и жеманясь. – Самый лучший, самый большой цветок из нашего сада!
– Очень благодарен, но зачем же… – немного сухо процедил Лева и, чувствуя на себе насмешливые взгляды Кокочки, немного покраснел и сконфузился. – Зачем же, вы бы лучше его моей сестре дали, к ее белому платью он скорее пойдет, чем к моей старой, пыльной тужурке.
Однако Милочка настаивала, и опять-таки волей-неволей пришлось разыгрывать галантного кавалера и, слегка нагнувшись перед девушкой, покорно выжидать, пока она медленно вдевала свой пунцовый розан в петлицу его дорожной тужурки.
«Воображаю, как я хорош в эту минуту! – внутренне злился Лева, чувствуя себя смешным. – Настоящий кулич пасхальный!»
И сознание, что Кокочка и Лиза также, вероятно, находят его смешным, еще более сердило юношу.
– Однако домой пора! – проговорил он, быстро выпрямляясь и решительно отходя