раскольниками» (откровенный намек на императора св. Иоанна III Ватаца), личное аморальное поведение, несоблюдение клятв и обещаний. Ввиду необычности предмета обсуждения, вплоть до последнего заседания Собора, которое состоялось 17 июля 1245 г., многие его участники надеялись на мирный исход, чего, впрочем, не произошло205.
Фридрих II ничуть не смутился этим и написал св. Иоанну III Ватацу: «Так называемый папа за наши отношения и любовь к ним, христианнейшим и самым благочестивым образом расположенным к Христовой вере, возбудил против нас свой необузданный язык, называя благочестивейших греков, от которых христианская вера распространилась до крайних пределов Вселенной, нечестивейшими и православных еретиками».
Горячий поклонник византийского «цезаропапизма», безусловно убежденный в праве (или, вернее, обязанности) монарха выступать в качестве блюстителя веры и главы церковного управления, он высказывал в адрес Римского папы следующие слова: «Все мы, земные короли и князья, особенно ревнители православной (orthodoxe) религии и веры, питаем вражду к епископам и внутреннюю оппозицию к главным предстоятелям Церкви. О, счастливая Азия! О, счастливые государства Востока! Они не боятся оружия подданных и не страшатся вмешательства пап»206.
В письме другому государю – Английскому королю Генриху III (1216—1272) содержатся не менее резкие строки: «Римская церковь опять воспылала горячей алчностью и охвачена столь очевидной жадностью, что, не довольствуясь церковными владениями, не стесняется отбирать у императоров, королей и князей мира сего их наследственную собственность и обложить ее налогами. Я уже не говорю о симонии, о различных и с начала времен неслыханных вымогательствах, беспрерывно осуществляемых курией и папой против духовных особ, о явных и тайных ростовщиках, притесняющих весь мир. Словами слаще меда и глаже масла ненасытные кровопийцы постоянно толкуют, будто Римская курия – наша мать и кормилица, хотя она есть корень и начало всех зол»207.
Его ненависть к Риму была такова, что Фридрих II искренне обиделся, когда узнал о посольстве, направленном св. Иоанном III к папе. Сам факт общения с его заклятым врагом казался германцу оскорбительным для всякого честного государя. Впрочем, эта краткая размолвка никак не отразилась на взаимоотношениях двух венценосных правителей; они попрежнему откровенно помогали друг другу: никеец – деньгами, германец – вооруженными силами и дипломатией. Фридрих мечтал закрепиться в Италии и искренне радовался, когда узнал о том, что Никейский император захватил наконецто Родос208.
Надо сказать, в целом общественное мнение было не на стороне папы. Когда во Францию прибыло папское послание об отлучении императора и лишении его короны, Людовик IX Святой приказал передать посланникам понтифика следующее: «Обвинение, исходящее от его недругов, а папа является злейшим из них, нельзя принимать на веру. Для нас император все еще невиновен (выделено мной. –