убедить папу Иннокентия IV в том, что помехой воссоединения Западной и Восточной церквей является не Никейское царство, а Латинская империя (!). Правда, потом понтифик разуверился в этих умозаключениях, но было поздно – в 1251 г. византийцы уже подступили к стенам Константинополя и начали осаду. В ответ Римский епископ направил осажденным латинянам послание, в котором обещал денежную помощь, если те выдержат осаду в течение 1 года.
К этому времени дипломатическая линия Германия – Никея несколько ослабла. Дела Конрада II (1250—1254), сына покойного Фридриха II Гогенштауфена, шли не очень хорошо, к тому же в апреле 1254 г. он скончался. А регент Манфред (1232—1266) при малолетнем короле Конраде III уже не имел возможности так стойко противостоять Риму, да и сам относился к грекам с нескрываемым подозрением244.
Ситуацию усугубил понтифик, направивший посланников в Венецию для организации нового Крестового похода. Однако Ватац тут же внес необходимые коррективы, чтобы отвести опасность от Никеи. Дипломатия царя, который «играл с Римской курией не хуже болгар», была понятна и близка византийскому священноначалию, поддержавшему своего царя. В 1253 г. патриарх Мануил (1244—1255) направил папе послание, согласованное с царем. В нем он соглашался признать главенство понтифика в Кафолической Церкви, включить его имя в диптихи, присягнуть апостолику, подтвердить за папой право председательствовать на Вселенских Соборах и единолично высказываться по догматическим вопросам, если только такие суждения не будут противоречить древним канонам и общеустановленным догматам. Нет сомнений в том, что патриарх и император хорошо поняли друг друга: пусть понтифик вернет ромеям Константинополь, а уж потом будет видно, на какие уступки можно пойти, а на какие – нет.
В 1254 г. царь направил пышное посольство во главе с Арсением Авторианом, будущим Константинопольским патриархом, митрополитами Кизикским и Сардикским, в Рим. Выступая от имени всей Восточной церкви, св. Иоанн III соглашался признать примат Римского папы в Кафолической Церкви при условии немедленного удаления Латинского императора из Константинополя и передачи ему, Ватацу, древней византийской столицы. А также выдворения всех латинских священников из греческих земель245.
Конечно, Иннокентию IV не могли не понравиться подобные инициативы. Он ответил в том духе, что готов выступить в качестве посредника между св. Иоанном III и Балдуином II, а также обеспечить права Никейского императора по мере того, как тот начнет выполнять свои обещания. Это была большая дипломатическая победа – Римский папа добровольно и публично отказался от звания защитника Латинской империи246.
Как полагают, был даже подготовлен проект договора на этот счет. А примиряющая политика Ватаца привела к тому, что стал возможен новый Вселенский Собор, на котором мог бы быть решен вопрос о примирении Церквей. К сожалению, ранняя смерть Иннокентия IV оборвала эту перспективу. А затем вмешались