идея Империи создала германскую нацию и позволила немцам возвыситься над всеми европейскими народами. Потерять Imperium – значит потерять себя, свое могущество.
Чуть позднее описываемого периода, в 80х гг. XIII века, видный германский клирик, долгое время проживавший в Риме и занимавший высокую должность в папской курии, Александр фон Роэц, откровенно потребовал законом закрепить Imperium за германской нацией. Он был готов признать за Италией sacerdotium (первосвященство), за Францией – stadium (преданность), но не соглашался отчуждать комулибо имперское звание, которое по праву принадлежало, с его точки зрения, исключительно Германии347. Конечно, это были не единственные противоречия, разъединявшие народы Запада, и далеко не все из тех, которые мы упомянем позднее.
Данные обстоятельства давали шанс Византийской империи выйти «сухой из воды», но только при наличии нескольких обязательных условий. Власть императора должна была найти дипломатическое подтверждение на Западе – в противном случае он попросту не признавался лицом, правомочным на заключение необходимых соглашений, и договоры с ним не имели бы никакой юридической силы.
Нельзя забывать, что существовала Трапезундская империя, цари которой, ссылаясь на свою родословную, претендовали на императорский титул и вообще считали Михаила VIII Палеолога узурпатором. Перед Дуками, Комнинами и даже Ангелами такой задачи не стояло – они по праву преемственности занимали престол древних Римских царей в условиях единой Византийской империи. Ни у кого на Западе не закрадывалась мысль о том, что эти василевсы должны комуто и чтото доказывать. Даже германские короли, традиционно претендовавшие на титул Римского императора, не могли игнорировать исторические факты и саму действительность.
Так было до 1204 г., но после захвата Константинополя все стало иначе. Уже Ласкариды были вынуждены доказывать свою «римскую родословную» и права на Константинополь, поскольку на Западе считалось, что древняя столица Византии теперь «по праву» принадлежит Латинскому императору, которому ее уступил Алексей IV Ангел – последний законный василевс Восточной Римской империи. Выборы первого Латинского монарха, Балдуина I, были произведены на легитимных для западного сознания началах. И в глазах латинян Михаил VIII Палеолог являлся узурпатором, да еще и «схизматиком» – обстоятельство, не располагающее для нормального и равноправного общения с ним.
Запад и Рим, конечно, не признали никакой восстановленной Римской империи, поскольку во главе нее стоял ересиархпатриарх и «Греческий царь» – максимальный титул, который понтифики и западные государи могли признать за Палеологом. В таких условиях попытки Византийского царя вести переговоры даже с традиционными союзниками – генуэзцами были обречены на провал или в лучшем случае на необходимость оглядываться на реакцию понтифика. Можно сказать, что у Михаила VIII Палеолога на момент начала самостоятельного правления