моторов стоял почти круглосуточно. На душе у многих тревожно, до столицы меньше ста километров. В сдачу Москвы никто не верил, но до сих пор немцев не удавалось остановить. И второе. Летчики, получавшие бомбардировщики в Быково, своими глазами видели эвакуацию московских предприятий.
По железной дороге, по разным направлениям, шли эшелоны со станками, оборудованием, семьями рабочих. Надежду давало то, что И. В. Сталин оставался в столице, хотя дипломатические посольства и Советское правительство уже перебирались в Куйбышев, куда не долетали немецкие бомбардировщики. Но бункер Сталину уже спешно сооружали метростроевцы, стройку курировало НКВД, как сверхсекретный объект.
Кроме фронтовых истребителей, армейской авиации, небо над Москвой охраняли еще истребители МПВО, московской противовоздушной обороны. В защиту столицы еще входили зенитные полки и аэростаты заграждения.
И тем не менее в одну из ночей немцы нанесли удар по аэродрому. То ли авиаразведка их засекла, то ли агентурная разведка. Но только уже за полночь военнослужащие были разбужены воем сирены, кричали «Подъем!» и ударили в набат. Для подачи сигналов тревоги у штаба был подвешен кусок рельса и дежурный бил по нему молотком. Вскочили, оделись за секунды, выбежали из казармы. Аэродром под Протвино был еще до войны, функционировал как учебный для Осоавиахима. В бывших классах ныне разместилась казарма для летчиков. Технический персонал располагался в землянках недалеко от стоянки самолетов.
Недалеко от казармы вырыты щели для укрытия персонала на случай воздушной атаки. Ночь ветреная, лунная, видимость целей на земле хорошая. Самолеты накрыты маскировочными сетями, ветками деревьев. А здания выделяются. Послышался гул множества моторов в воздухе и с каждой минутой все ближе. Сразу вспыхнули три прожектора в разных концах аэродрома. Лучи мощные, бьют на несколько километров, заметались по небу. И вдруг один высветил самолет. Тут же к самолету потянулся еще один луч. Начали вести огонь 85-мм зенитки. У самолета разрывы по курсу, сбоку. Не выдержал пилот, сбросил бомбы, отвернул. Бомбы упали далеко от аэродрома, в километре. Но бомбардировщиков было много, не меньше десятка.
Лучи прожекторов освещали то один, то другой самолет. Это были «Юнкерсы-88», основная рабочая лошадка люфтваффе. Зенитки продолжали огонь, но бомбардировщики стали сбрасывать бомбы один за другим. И все же случилось попадание. Вспышка, за «юнкерсом» сразу шлейф пламени, бомбардировщик стал разворачиваться, явно с намерением тянуть к своим. И почти сразу взрыв, вниз полетели обломки. Никто из экипажа самолет не успел покинуть. Видимо, по команде бомбардировщики развернулись, и гул моторов стал стихать, удаляться. Ни одна бомба на аэродром не упала, все с недолетом и ущерба не нанесли. Это было первое испытание для зенитчиков и прожектористов, охраняющих аэродром. Задачу они свою выполнили и задача не в том, чтобы сбить вражеский самолет, а не дать врагу сбросить бомбы на цель, нанести существенный