так рано? Тебе на юг, к морю, к женщинам. А здесь – прелесть осенних листьев…». Бывшие так и знакомятся: «бывший полковник», «бывший начальник штаба армии…», «бывший неважно кто». И в рассказах – их судьбы, доведенные до логического конца. И персонажи в их рассказах, кто еще почему-то жив, и сами они на фоне этого тихого молота кажутся идущими по последней дорожке, даже если она и называется Липовой аллеей и за нее заплачено. Но многие скучают по утраченной власти, живут высокими связями.
Глубокий старик в кресле. 93 года. Еле ходит. Всегда один, родных нет. Генерал-лейтенант в отставке. В годы войны и позже, всего лет 30, зам. начальника Управления военных сообщений, в том числе во времена Иосифа Виссарионовича Сталина.
Генерал Шепилов, тот самый «и примкнувший к ним Шепилов», снятый с поста министра иностранных дел в конце 50-х годов и прошедший по делу Молотова, Кагановича и т. д. Бродит по дорожкам старый одинокий мудрый грустный ворон, которому вернули все права и звания тогда, когда любая активность способна вызвать только одышку.
Липовое царство, последняя послевоенная посадка, прель былого могущества. Заилилась армейская река. Видеть это и бодренько бегать в бассейн почти несовместимо. Поэтому я то бегу, то останавливаюсь.
Август. Окончил Саратовский военно-медицинский факультет и приступил к службе в Белорусском военном округе сын Сергей. Врач разведбата корпуса. Побывали у него: общежитие, целый день на ногах. Стрельбы, марш-броски, парашютные прыжки… Повидаться некогда. Самое главное – солдаты, офицеры, их семьи. Быт и здоровье людей. Основа удовлетворения от работы – постоянное ощущение своей необходимости людям. Дай ему Бог способность принимать к сердцу и облегчать всякую чужую боль.
1 сентября. Внучка Сашенька пошла в 1 класс. Тревог-то накануне было сколько! К школе она шла самостоятельно – с портфелем и цветами. А мы – бабушка, дедушка, мама и папа составляли эскорт…
1986 г
Апрель. Еду в Самарканд. Поезд прогрохотал по мосту через Волгу, оставив за собой холодную, еще заснеженную Россию, и затерялся в бескрайней унылой каменистой казахской степи. Редкие одинаковые станции, убогие мазанки… Когда уезжаешь из дома, птицы обычно долго летят вслед как живой привет от тех, кто остался, а в этих местах – ни деревца, ни птицы.
Но с утра километры побежали весело и незаметно. За вагонным окном степь солнцем залита. Вдалеке всадник на коне проскакал. На обочинах, у колес, по молодой траве красными лентами тюльпаны, тюльпаны…
В Самарканде поселился в центральной гостинице… без удобств. Но уже через час стоял на площади перед высокими стенами Регистана.
Голубое небо. Утреннее солнце. Бирюзовая акварель колонн. Спокойное величие пространства. Высокое раздумье. Удовлетворенность совершенством. Чтобы почувствовать его, нужно долго и тихо стоять перед храмом, и только тогда он начнет рассказывать о себе. Я бродил у его подножия, и мне казалось, что я уже когда-то знал все это, может быть, даже тогда, когда меня не было. Я точно слышал