и без личных сцен выражения неприязни к врагам-немцам: как известно, уличная толпа разгромила здание германского посольства, что на Мариинской площади.
Все интересы партий и общественных групп отныне вращались вокруг вопроса войны. Все государственные средства направлены были во всепоглощающее русло колоссально разросшегося бюджета военных снаряжений; ряд намеченных Государственной думой широких планов внутреннего строительства и мирной культуры – по всеобщему образованию, по содействию сельскому хозяйству и пр. – пришлось отложить на неопределенное время в силу бюджетных сокращений по всем ведомствам, кроме военного. Мобилизация сразу забрала массу научных и просветительных работников, превращенных ускоренным темпом в офицеров и техников военного дела.
Громадное большинство интеллигентной молодежи шло на возможную смерть в боях с полным сознанием патриотического долга и со страстным желанием победы, что отвечало господствующему настроению интеллигенции вообще. Но были среди нее и среди призванной в строй молодежи так называемые «пораженцы», т. е. приверженцы того ненормального течения русской общественной мысли, которое желало не победы русскому оружию, а поражения, видя в последнем надежду на изменение к лучшему политической жизни.
Были пораженцы и другого, более одиозного характера, которые намечали после поражения план революционного захвата власти пролетариатом и водворение социалистического царства.
К первой категории принадлежала часть социалистов-революционеров, в том числе часть редакции «Русского богатства».
Ко второй – социал-демократы большевики. Последние работали больше подпольно и за границей. Пораженцы же, социалисты-революционеры, проводили свое мнение в печати и в общественных кругах. Я помню горячие стычки на этой почве между лицами, прикосновенными к литературе. Многие бывшие друзья, разойдясь во мнениях, сделались из-за этого врагами.
Наконец, среди бывших дипломатов были горячие противники войны с Германией, стоявшие за необходимость возможно скорого ее прекращения; по их мнению, она грозила самому существованию Российского государства. К этой категории принадлежал, между прочим, член Государственного совета барон Р. Р. Розен, бывший русский посол в Соединенных Штатах и в Японии.
Р. Р. Розен был председателем Общества сближения между Россией и Америкой, организованного в Петрограде по моей инициативе в 1915 г. Это Общество ставило своими ближайшими задачами: ознакомление широких кругов русского общества с Северо-Американскими Соединенными Штатами… В этих видах были установлены связи и сношения с американскими учреждениями и обществами, намечалось приглашение лекторов из Америки в Петроград и командировки русских лекторов в Америку.
В течение 1915–1916 гг. Общество устраивало ряд докладов и лекций об Америке. Когда же Соединенные Штаты присоединились к союзникам и выступили в 1917 г.[1], наше Общество организовало в зале городской думы публичное собрание, на котором выступали с речами П. Н. Милюков, М. М. Ковалевский и другие ораторы со стороны России и посол Соединенных Штатов Френсис и коммерческий атташе Хентингтон – со стороны Соединенных Штатов Америки. <…>
Это собрание привлекло до 2000 слушателей, прошло с большим воодушевлением и сопровождалось овацией в честь Соединенных Штатов по случаю их вступления в антигерманский союз.
Конечно, положение председателя нашего Общества делалось щекотливым: он, сознательный противник войны с Германией, был принужден председательствовать на таком собрании… Как человек прямой и в высокой степени корректный – Розен очень скоро вслед за этим собранием на заседании совета нашего Общества заявил, что он считает необходимым отказаться от председательствования в Обществе ввиду своего разногласия с членами совета по вопросу о войне и роли в ней Соединенных Штатов.
Отставка Р. Р. Розена была принята, и его заместителем был избран советом я. В этом же заседании Розен раздал нам свою брошюру о войне, в которой доказывалась горячо необходимость как можно скорее заключить мир с Германией…
При тогдашнем нашем настроении это звучало полным диссонансом, а между тем предсказание Розена о возможной гибели России, не могущей по его убеждению благополучно вынести тяжесть войны, оказалось вещим… <…>
В области общественной деятельности, связанной с войной, мне пришлось поработать с 1915 по 1917 г. на помощь русским военнопленным в Германии и в Австро-Венгрии. Число их увеличивалось по мере развития военных операций и к концу войны превышало миллион. Очень скоро в Россию стали доходить слухи об очень тяжелых физических и моральных условиях их жизни в концентрационных лагерях. С помощью представителей нейтральных держав ужасы положения военнопленных и их нужды были выяснены в подробностях, и наиболее отзывчивые во всех случаях массовых бедствий Союзы земств и городов первые начали широкую организацию помощи военнопленным пищевыми продуктами, одеждой, книгами и пр…. Большое число добровольных, конечно, бесплатных, работников отдавало свое время этой работе, и она несомненно давала всем нам, не бывшим непосредственно на фронте, нравственное удовлетворение,