этой блинницей, чтобы приготовить Томасу и себе завтрак? А сколько раз мать закатывала скандал, как только замечала это? Гвен не помнила, в чем именно была причина подобного запрета. Кажется, мать вбила себе в голову, что Гвен там что-то сломала или что-то еще – неважно, главным было, что эта вещь принадлежала ей. Гвен поколебалась и убрала блинницу в коробку, уверенная, что со временем обязательно всплывет что-нибудь еще. «В конце концов, здесь у матери была целая жизнь».
Она отнесла коробку на чердак, прошлась для верности еще раз по дому, заглянула к Томасу убедиться, что он спит, и остановилась возле закрытой двери в комнату матери. «Может, лучше будет пойти спать? – мелькнула у нее в голове трусливая мысль. – Почему нельзя отложить все на завтра? Какая разница в том, когда я наведу там порядок? Можно же просто выбрать какой-нибудь свободный день и заняться этой комнатой с самого утра».
Гвен почти убедила себя, почти отошла от двери. «Только выключу свет – и уйду». Она вошла в комнату, поднесла руку к выключателю, увидела осколки разбившегося плафона, остановилась. «А что если Томас забежит завтра сюда и порежется?» Гвен принесла веник, совок, убрала стекла. «Вот видишь, совсем не страшно». Она улыбнулась, огляделась по сторонам, пытаясь решить, с чего начать ликвидацию этой комнаты. «Иконы. Эти черные, мрачные иконы». Подошла к одной из них, протянула руку, пытаясь снять, встретилась с укорительным взглядом святого, отошла в сторону. «Ладно. Иконы оставлю напоследок. Они, в конце концов, ни в чем не виноваты».
Гвен открыла старый шкаф, морщась от едкого запаха нафталина. «А я и не знала, что у матери было столько одежды», – подумала она, пытаясь вспомнить, когда видела в последний раз, чтобы мать надевала это. «Может быть, когда я была маленькой?» Гвен тяжело вздохнула, пытаясь прогнать нахлынувшие воспоминания.
Она закрыла шкаф, надеясь, что если не будет видеть все эти платья и костюмы, то не будет и воспоминаний, отошла назад, огляделась. «Но если не одежда, тогда что?» Взгляд скользнул по тумбам и столам. «Может быть, убрать сначала статуэтки и шкатулки?» Гвен простояла в комнате больше часа, но так и не смогла определиться. Она уже хотела сдаться, хотела уйти, признав свое поражение. «Может быть, лучше будет попросить Лорель убраться здесь? – ее взгляд растерянно скользил по комнате. – Надеюсь, у нее не будет проблем с тем, чтобы определиться, с чего начать. Все равно в итоге придется уносить все». Гвен тяжело вздохнула. «Но ведь это же просто вещи!»
Она заставила себя подойти к кровати. «Здесь уже никого нет. Это просто грязное белье». Гвен сдернула одеяло, бросила его на пол, затем простынь, подушки. «Просто грязное белье». Она запихнула его в коробку и заклеила скотчем. «Кажется, Лорель говорила, что знает телефон организации, в которую можно отдать старые вещи?» – подумала Гвен, и идея пришлась ей по душе. «Почему бы и нет? Зачем мне хранить то, чем я никогда не собираюсь воспользоваться?!Что будет в этой комнате через месяц?