Особенно тебя, Шебалдин. Не ожидал, что в десятке финишируешь! Тебя, Адмирал, уж извини, в меньшей степени – для тебя десятка дом родной. С выпуском, господа офицеры!»
Впервые курсантов назвали офицерами.
Прежде чем уйти, Никишечкин не удержался, по-отечески наставил: «Закусывать! Не буянить! За пределами каптёрки не пить! Романов, после всего прибраться, запереть каптёрку и доложить дежурному по корпусу. После отбоя никаких фокусов и брожений, будут проверки. Всем ясно?»
Всем было ясно. И подвести офицера-воспитателя после такого было ну никак невозможно. Его и не подвели – во время ночной проверки учебная группа в полном составе храпела в казарме, а что воздух в ней казался спёртым – ну так выпуск же.
Проверяющие – офицеры и адмиралы – тоже когда-то были курсантами-выпускниками. Такое не забывается.
Глава третья
Процедура распределения вчерашних курсантов по действующим полкам Космофлота являлась наполовину лотереей, наполовину праздничным шоу. Кроме того, в общем и целом она наталкивала на мысли о работорговле давно минувших исторических эпох – в том смысле, что от личного желания самих распределяемых зависело очень мало.
От чего на самом деле зависело решение выпускной комиссии, курсанты вообще не знали. Безусловно, на решение влияли личные и профессиональные навыки распределяемых, но далеко не всегда и не скажешь, что впрямую. Хороший стрелок легко мог угодить вовсе не в стрелки, а, к примеру, в заправщики, хотя справедливости ради следовало согласиться: чаще хороший курсант-стрелок распределялся всё-таки в подразделения, так или иначе связанные именно со стрельбой. Будущих космолётчиков учили много чему: водить корабли, большие и малые; прокладывать курс вручную, без космогаторских компьютеров, но, разумеется, с доступом к картографическим базам и мощным судовым вычислителям; учили чинить вышедшее из строя оборудование и приборы; вести огонь из всех мыслимых и немыслимых видов оружия (к некоторым слово «огонь» и применить-то толком было нельзя); учили выживать с минимумом снаряжения на безлюдных землеподобных планетах (на планетах, где человек не мог пребывать без скафандра, с аварийным выживанием, как правило, было совсем уж худо); учили полевой и пустотной медицине, чтобы любой офицер Космофлота везде и всегда был в состоянии оказать первую помощь, а буде возникнет нужда – и роды принять, и аппендицит кому-нибудь благополучно вырезать; учили разгадывать шифры, криптограммы и разнообразные практические головоломки; учили технике допроса и дознания; разумеется – рукопашному бою и бою с применением подручных предметов, как при действующей силе тяжести (без разницы – пониженной, нормальной или повышенной), так и в условиях невесомости; учили обиходным языкам Земли и Колоний, юридическому праву, основам экономической модели общества, в котором будущим офицерам предстояло жить и служить; психологии гражданского общества и психологии стада – перечислять можно было долго. Виталий Шебалдин не однажды размышлял на эту тему – почему их обучают в том числе и дисциплинам,