виновна? Чудовища не зарождаются самопроизвольно, а, плоть от родительской плоти, творят зло, ибо такова их природа? И Агриппина злодейка по натуре?
Рождённая в недрах Германии, она выросла на Палатине и, будучи полноправным членом «божественного Дома Цезарей», всю жизнь оттуда изгонялась, но упрямо возвращалась, чтобы делаться то сестрой, то супругой, то матерью принцепсов (императоров ) – единичный случай доступного женщине величия. Её мать – внучка Августа, основателя Римской империи, состояла в браке с Германиком, внуком жены Основателя и наследником высшей власти. Старшая Агриппина готовилась царствовать, однако внезапно овдовев, утратила право на власть. Не смирившись с потерей надежд, она своим непомерным властолюбием погубила себя и двух своих сыновей.
Агриппина Младшая с малых лет была уверена, что её родной дом – Палатин, а предназначение – быть у власти. Девочек императорского дома учили наравне с мальчиками всему и добросовестно. Бойкая и сообразительная, она легко осваивала науки, обгоняя завистливых братьев, помыкала младшими сёстрами и вертелась возле матери, впитывая источаемый той яд властолюбия.
Женщина в мире, где господствуют мужчины, обречена стать безропотной овцой – либо тигрицей. Овцой Агриппина и в детстве не была, но и до тигрицы не дотягивала. Просто девчонка, бойкая и статная, с красивым, как у всех сестёр, лицом: большие глаза, хрящеватый нос, маленький рот. От покладистых сестёр её отличали дерзкий нрав и умение злобно кусаться, отстаивая свои права.
––
Будучи ещё в самом зелёном возрасте, она влюбилась . Это следует особо отметить, так как влюбляться ей никогда в жизни больше не довелось. Эмилий Лепид, юнец года на два-три старше неё, был приятелем братьев и душой их довольно мрачной компании. Братья Агриппины, злые, раздражительные, драчливые, не умели ни мирно жить, ни беспечно веселиться. Лепид всех примирял, веселил, развлекал. Выросши в любящей семье, он был совсем другой, ласковый, доброжелательный, и умел приветливо улыбаться людям и миру. А каким красавцем он был! И как умел дурачиться, танцевать и петь, играть на музыкальных инструментах, чему никак не могли научиться братья, сколько их ни натаскивали добросовестные учителя. Агриппине он всегда улыбался, что злило ревнивых братьев и побуждало её к соперничеству.
После того как сестра Лепида, такая же красавица, как и брат, обручилась с одним из братьев Агриппины, он стал своим в доме. Суровая мать, озабоченная честолюбивыми дерзаниями, не обращала особого внимания на младших детей, однако порядки в доме поддерживала строгие. Ничего недозволенного не происходило. И когда старый император сослал буйную родственницу, в опустевшем доме сделалось гораздо веселее. Никто из домочадцев не грустил по госпоже; каждый стал жить по своей воле.
Старшие братья Нерон и Друз к тому времени уже надели взрослые тоги и редко появлялись дома. Осиротевшие подростки – три девочки и братец Гай, которому исполнилось семнадцать, перешли под присмотр бабки (матери отца) Антонии. Бабка тоже обладала нелёгким нравом, но по сравнению с матерью, гнёт ослабила. В доме по-прежнему собиралась молодёжь, и если бы не Гай с его выходками, жизнь была бы неплохой. Брата девочки не любили: от Калигулы-Сапожка (детское прозвище Гая) следовало держаться подальше. Злой, наглый кривляка, он был способен на всякую гадость и любил всем досаждать. Особенно доставалось Агриппине, яростно огрызавшейся на обиды.
Заметив обоюдную симпатию сестры и приятеля, Гай стал всячески препятствовать их встречам. Но над чувством, заполнившим юную пару, уже никто не имел власти. В доме, полном любопытных глаз, никакая тайна долго храниться не может. Бабке накляузничали, и Антония, оторвавшись от бухгалтерских счётов (любимое её занятие), явилась к внучкам с проверкой. Она намеревалась приструнить старшую – строптивицу Агриппину, по слухам заигрывавшую с молодым балбесом Лепидом, а застала – о, ужас! – занятых блудом Друзиллу и Гая , других своих внуков. Можно представить оторопь добродетельной матроны при подобном открытии.
Промолчать об открытии у Антонии не хватило ума, и слух о позорном инцесте дошёл до Капрей, где в мрачном уединении пребывал старый император Тиберий. Друзилла, самая младшая из выводка, была всесветно опозорена; Гай вызван на расправу к деду. Прискорбное происшествие оказалось ко благу Агриппине. Пока старшие судили-рядили, что делать с молодёжью, она, оставшись без присмотра, безоглядно предалась любви к Лепиду, и тот с удовольствием ей ответил. Не было над ними никакого стража; разве что Паллант – главный человек в доме Антонии, однако высокомерный отпущенник, только поглядывал в сторону резвившейся молодёжи, благоразумно не вмешиваясь.Когда Антония вернулась из поездки на Капрею, ей пришлось улаживать дома новое беспутство. Бабка гневно отписала Тиберию, жалуясь на старшую внучку, и вскоре тот распорядился доставить виновницу к себе.
––
Наверно, при расставании проливались слёзы: юные любовники понимали, что сладкие дни безвозвратны. Агриппина страшилась суда грозного деда, но не теряла голову, надеясь на лучшее. Ведь Лепид знатен и богат, то- есть вполне пара ей; они могут пожениться. Она станет просить императора разрешить им вступить в супружество. Тиберия она побаивалась: