Когда получила диплом и начала писать диссертацию, случились две вещи: здоровье матери стало значительно хуже, а сестра решила, что ей надоело за ней ухаживать. В результате я вернулась домой.
В любом случае у меня возникли проблемы. Как и все семейные мифы, моя репутация «умницы» оказалась преувеличением. Честнее было бы сказать, что я «чуть умнее среднего». Написание диссертации, высокомерно названной «Культура и процесс познания в эволюции языка» оказалось выше моих сил. Я пропустила крайний срок сдачи, были назначены новые заседания, но я уклонилась от посещения. Я приехала домой и с возмущением наблюдала, как Фейт пакует чемоданы, чтобы отправиться в Брайтон и начать там новую жизнь, хотя в глубине души чувствовала облегчение. Если мать окажется недостаточно благодарной за мою жертву, то у меня будет повод для негодования. Меня это устраивало. И двадцать лет я обижалась на нее, винила из-за работы, на которую вынуждена была устроиться. Вначале я пошла работать в библиотеку, и все складывалось неудачно: начальница меня ненавидела, и там было слишком много детей; затем я устроилась в муниципалитет – в отдел культуры и отдыха – и там чувствовала себя не менее несчастной, чем в библиотеке. Я лелеяла эту обиду, я любила ее, как любят хорошо послужившую, но уже начавшую подгнивать старую лодку. И я продолжала обижаться на мать даже те десять лет, которые сложились удачно – я устроилась внештатным помощником редактора Большого Оксфордского словаря английского языка. Я должна благодарить старого университетского друга Фреда Пуллена за то, что рекомендовал меня на эту должность. Она идеально мне подходит. Это большой и давний проект – мы дополняем и вносим исправления в словарь. Работа началась в 1999 году, и бог знает, когда она закончится. Вероятно, никогда, что меня лично очень устраивает. В основном я переписываю уже существующие статьи. Другие команды отвечают за неологизмы[8]. Я помогаю переделывать старые определения, использую новые доступные источники в интернете, при необходимости дополняю и исправляю цитаты и выдержки. Это трудная работа, иногда захватывающая, но чаще нудная. Мне она приносит удовлетворение.
Эйлса выключила воду. Я заметила, что над головой перестали грохотать и звенеть старые железные трубы. Даже по ее меркам она справилась быстро. Она ненавидит ржавые подтеки на эмали, говорит, что они напоминают кровь. Ничто в моем доме ей не нравится. Она не может не сравнивать его со светлым, просторным домом по соседству: отреставрированные деревянные полы и стальные двери в индустриальном стиле – тщательно подобранное сочетание старого и нового. По сравнению с этим мои комнаты – просто мешанина из всего. Сперва она хотела как-то это исправить, но теперь отказалась от этой идеи. Мой дом больше не один из ее проектов, как и я сама. Ей приходится беспокоиться о более серьезных вещах.
Сегодня вечером я должна держать ее подальше от телефона. Ее просто тянет заглянуть в Инстаграм: открыть свой профиль, пролистать старые фотографии, вернувшись