о минах». Если бы это было сделано раньше и ими успели бы защитить бухту Севастополя, возможно, не пришлось бы топить в сентябре 1854-го на ее входе пять русских линейных кораблей и два фрегата, чтобы заблокировать проход в бухту для английских кораблей. Зато нобелевскими минами, которых было изготовлено и установлено 940 штук, был защищен Кронштадт.
Установкой мин руководил лично Эммануил вместе со старшим сыном Робертом. Тут же были установлены и значительно более массивные и мощные «гальванические» мины Якоби, но, поскольку они не были оснащены контактными взрывателями, а срабатывали после того, как береговой оператор-наблюдатель подавал на них по подводным проводам электрический сигнал, заякорены они были близко к берегу. Нобелевские же «сюрпризы» поджидали корабли неприятеля значительно дальше.
Вскоре на мине подорвался разведывательный корабль англо-французской эскадры. Командовавший балтийской эскадрой коалиции сэр Чарльз Нейпир приказал выяснить природу минного заграждения. Следующему разведчику удалось выловить одну из мин, и она взорвалась уже на борту. После этого ни один из вражеских кораблей не рисковал подходить близко к базе северного флота России, а сам Нейпир доложил руководству, что «любое нападение на Кронштадт силами флота абсолютно невозможно».
Постановка мин Нобеля под Кронштадтом, с акварели Э. Нобеля
В 1855 году на поставленных далеко от берега легких минах Нобеля подорвались четыре английских судна: пароходофрегат Merlin и пароходы Firefly, Volture и Bulldog. Минный успех так воодушевил царское правительство, что оно тут же, по горячим следам, подписало с Нобелем еще один контракт на 116 000 рублей. По нему Эммануил изготовил 260 мин для защиты подступов к Або и 900 – для Свеаборга. Мины были ешевые, тонкостенные, порох в них, которого и так было всего 4 килограмма, частенько промокал и терял свою взрывоопасность, но их было так много, что адмирал Нейпир категорически отказался атаковать защищенные минами города.
При этом отнюдь не все в России были довольны минами Нобеля. 21-го ноября 1855 года, когда Балтийская кампания уже завершилась, адмирал Литке писал в секретном докладе военному министру князю Долгорукову: «В настоящем их виде мины Нобеля не заслуживают никакого доверия. Если бы предвиделась необходимость употребить их в будущем году опять, то необходимо прежде всего устранить все замеченные в них недостатки. От самого Нобеля нельзя ожидать усовершенствования его мины, ибо он не принимает ничьих советов. И сверх того, почитая эту мину как бы своею собственностью и своим секретом (без всякого, впрочем, основания) и делая из нее торговую спекуляцию, он по возможности устраняет всякий контроль со стороны правительства по этой операции, которую по сим причинам не следовало бы, кажется, на будущее время поручать господину Нобелю».
Работая в самом что ни на есть напряженном военном графике, Нобель не упускал возможности для импровизаций. 18 января 1854 года он подал в «Комитет о минах» записку, в которой