Орбелиани вышла замуж за Василия Нарышкина.
Полковник Кузнецов был повышен в своем звании, до этого он был простым писарем (переписчиком документов). Фельдмаршал иногда поддразнивал своего старого адъютанта насчет его возраста, так как Кузнецов никогда не признавал, что ему больше 44 лет. Когда наступал день рождения адъютанта, князь Барятинский начинал смеяться и спрашивал: «Ну и сколько же тебе лет исполнилось в этот раз?», зная прекрасно, что ответом будут слова: «44, Ваше превосходительство».
Барятинский очень часто бывал в Англии. Однажды, описывая какую-то домашнюю сценку из английской жизни, он вставлял в свою речь разговорный английский, в котором то и дело встречались фразы: «„I say“ и „Look here“».
Кузнецов внимательно слушал рассказ, хотя и не понимал английского языка. А потом заметил с серьезным видом, что поражен английскими слугами, которых через одного зовут «Моисей» и «Лука».
Фельдмаршал был другом нашего отца и любил рассказывать, что первым сообщил ему известие о смерти императора Николая Первого.
Барятинский в то время был начальником штаба Наместника на Кавказе. Для него стало большим потрясением увидеть моего отца, лично открывающего ему двери, по-простому одетому в бешмет (одежду, которое носили под черкеской).
Когда отец услышал новость о том, что император скончался, то заплакал. Он всегда был очень верен императору Николаю Павловичу.
Барятинские жили в Скерневицах по-царски. У фельдмаршала было три адъютанта и небольшой эскорт. Вооруженная охрана была на конях, а церемония смены караула проходила с армейской четкостью. Князь держал много лошадей и сам ездил в экипаже, правя четверкой. Прачечная находилась в ведении француза, а продукты с кухни в столовую доставлялись по маленькой железной дороге.
Дворец в Скерневицах не был очень большим. По правую сторону от просторного холла располагались покои для императора. Наверху в левом крыле была гостиная-библиотека, которая после того, как здесь побывала супруга Александра Второго, стала называться «Салоном императрицы». Здесь же висел ее портрет работы Винтерхальтера. Мебель была обита роскошным желтым шелком, а занавеси на окнах были темно-сиреневого цвета.
На стене, лицом к лестнице, висел портрет Шамиля, его мечи и другие трофеи кампании 1856 года.
Меч вместе с запиской о том, что он по праву принадлежит фельдмаршалу, был прислан Барятинскому самим Шамилем, который высказал такое пожелание на смертном одре.
Этим поступком Шамиль ответил на благородство фельдмаршала, пославшего в свое время заключенному в тюрьму Шамилю его меч.
Глава 5
На Рождество 1875 года Георгий, Эло и я отправились на юг в Одессу. Брат Михаил присоединился к нам уже там.
Мы остановились в отеле «Петербург», который располагался по соседству с большим домом, принадлежавшим родителям моей невестки. Это был первый раз, когда я видела мать Эло, урожденную Орбелиани, по мужу Андреевскую.
(Александр Михайлович Дондуков