Shadows of the Mind и R.Ornstein, The Psychology of Consciousness. Моя книга отчасти тоже была написана на этой волне энтузиазма, но одновременно и как реакция против него. Безусловно, мне есть что сказать о сознании. Существуют слои разума, которые находятся позади сознания, я бы даже сказал, в основе сознания, где, собственно, и рождается сознательное мышление. И я считаю, что мы не можем понять природу сознательного мышления, не обратив внимания на эти скрытые от глаз и недоступные для понимания области. Сознание можно понять, только если рассматривать его вместе с бессознательным. Когда мы пытаемся понять лишь сознательное мышление само по себе, то мы видим только режимы работы разума, связанные с сознанием. При этом продолжаем игнорировать или недооценивать менее осознанные процессы, происходящие непреднамеренно. Чтобы увидеть работу этих режимов и понять ее смысл, нужно рассматривать разум совершенно по-другому. Несмотря на то что все эти исследования очень интересны, подобное отношение к сознанию говорит, что наша культура одержима идеей сознательного мышления и совсем не хочет меняться. Ни в одной из этих книг ни разу не упомянуто о практическом эффекте, который оказал на нашу психологию новый взгляд на проблему отношений между сознательным и бессознательным.
6
Надеюсь, всем понятно, что я здесь не пересказываю завуалированную версию теории о различии правого и левого полушарий, которая была популярна в середине ХХ века. Это была теория об утраченных способностях мозга. Несмотря на то что такой взгляд еще встречается в работах по популярной психологии, эта теория изжила себя. Во-первых, у всех людей, за исключением некоторых, которым не повезло, мозг работает как единое целое. С точки зрения функций мозг нельзя разделить на две части. Попросить человека переключиться с правого полушария на левое – все равно что попросить водителя перестать использовать двигатель и вести машину только с помощью руля. Во-вторых, надежды, которые люди возлагают на правое полушарие, не подкреплены никакими научными исследованиями. Конечно, у большинства правшей лингвистические способности основаны на работе в большей степени левого, а не правого полушария головного мозга. Однако исследование показывает, что язык относится в левой половине так же, как способность делать обобщения – к правой. Ученый Майкл Газзанига, работая вместе с нобелевским лауреатом Роджером Сперри, изучал пациентов с так называемым разделенным мозгом, и именно эти исследования повлияли на развитие теории о межполушарной асимметрии. В отчаянии ученый писал еще в 1985 году: «Как же все-таки катастрофически неверно можно истолковать ограниченные и очень общие результаты, полученные в лабораторных условиях… Идея, которую продвигали [в научно-популярной литературе], заключалась в том, что одна половина мозга делает одно, в то время как другая занята совершенно другим. [На самом деле] все было совсем не так, но это не имело никакого значения». Когда я говорю о «черепашьем разуме», о субразуме или разумном бессознательном, я не имею в виду какую-то новую часть мозга. Прежде всего я говорю о разных режимах работы мозга, которые начинают включаться при медленном и менее целенаправленном процессе мышления.
7
Н.Gardner, The theory of multiple intelligences. Presentation to the Annual