связь определенно наличествовала, и какой-то вины Хроар не мог им простить.
Сразу после смерти изменницы Хроар женился снова. Мачехой Вигмара и Эльдис стала Хлода, тихая и незлая женщина. Пасынка она побаивалась, с падчерицей обходилась ровно и ласково – перед ней-то девочка ни в чем не провинилась. Своих детей у Хлоды не было.
Узнав о замысле Вигмара, она так разволновалась, что даже решилась поспорить с пасынком.
– Что это ты задумал? – повторяла фру Хлода, нервно теребя край серого передника, сплошь покрытого ржавыми пятнами от селедочного рассола. – Это тебя тролли научили, никак не боги! Да Старый Олень бережет свое добро получше Фафнира!* Думаешь, до вас никто не догадался к нему слазить? Сколько народу он уже присоединил к своим спутникам в Хель? Ты об этом не подумал?
Вместо ответа Вигмар подошел к мачехе и слегка подергал за край передника. Фру Хлода замолчала, настороженно глядя на него.
– Я тебе благодарен за заботу, хозяйка! – проникновенно сказал он. – Но лезть в курган меня не отговорит и сама богиня Фригг. Ты еще не забыла, что наша треть корабля уплыла к фьяллям вместе с теми двумя, что принадлежали Стролингам? И наша треть железа тоже? А фьялли такой народ, что уже не вернут однажды взятого. И если ты хочешь когда-нибудь сменить этот троллиный передник на новый, то не пророчь мне несчастий. Для этого есть довольно много людей в округе, чтобы я еще терпел попреки в собственном доме.
Фру Хлода вздохнула и ничего не ответила. Вигмар умел как-то очень быстро убеждать в своей правоте. По крайней мере, ее.
– Но ведь это не очень опасно? – несчастным голосом спросила Эльдис. Хлода обняла девушку, как будто им обеим уже приходилось спасаться от горя утраты.
– Нет, конечно! – уверенно и беззаботно ответил Вигмар. – Лучшее из сокровищ кургана будет моим. И лучшее из сокровищ Стролингов тоже. Разве я когда-нибудь говорил тебе неправду?
Эльдис смущенно фыркнула – она отлично знала, что или кого ее брат подразумевает под лучшим сокровищем Стролингов. А Хлода опять покачала головой. По ее глубокому убеждению, в Вигмаре дремал то ли берсерк, то ли оборотень. И в придачу он был сумасшедшим.
Усадьба Пологий Холм лежала почти в конце длинного Аскефьорда, так что последнюю часть пути «Олень» проплыл один. В дружине Эрнольва Одноглазого, нового хозяина корабля, насчитывалось всего двадцать пять человек, вперемешку своих и чужих, и теперь они из последних сил налегали на весла. «Ты его первым увидел – ты и бери! – сказал Торбранд конунг. – Конечно, эту снеку не сравнить с вашим прежним кораблем, но сам знаешь: нет уздечки – и веревка сгодится». Всю дорогу людям пришлось грести без отдыха, поскольку заменить их было некому. Двадцать пять человек – двадцать четыре весла и руль.
На отмели перед ельником, отделявшим Пологий Холм от берега, виднелась пестрая толпа – чуть ли не все население усадьбы. Заметив встречающих, Эрнольв ниже склонился к веслу, словно хотел спрятаться, выгадать еще