досадливо поморщилась, выловив эту мысль. Вот отчего ей было неловко, когда Алек улыбался ей и так недвусмысленно поглядывал. А она-то думала, что уже все задавила, а вот нет, поди ж ты, еще осталось что-то. И Саша вместо того чтобы думать о своем будущем, все варится в мыслях о всяких разных мужчинах, один из которых вообще не ее.
Клин клином? Саша покосилась на тезку. Профиль красивый, не поспоришь, и язык подвешен. Покладисто соглашается помочь, но это вот не показатель, сейчас он вовсю пытается показать себя с хорошей стороны. Саша достаточно повидала Маринкиных ухажеров, в разных состояниях, чтобы легко считывать такие вещи.
Нельзя сказать, что это плохо – пытаться показать себя с лучшей стороны. Это даже получается неосознанно, помимо воли, Саша по себе знала.
Да нет. Глупости это все с выбиванием клиньев. Ввязываться в какие-то отношения просто так? Вот радости-то.
***
Около шести вечера заморосил дождь, сначала неуверенно, будто пробуя их на вкус, потом разошелся, неприятно холодный и настойчивый.
Стол перетащили на веранду, Пашка с Маринкой притащили телевизор с проигрывателем и поставили фоном старый фильм-ужастик.
Саша достала пледы, чтобы можно было уютнее устроиться и пожалела, что включили телевизор – в багаже Степы она заметила гитару и понадеялась, что тот будет играть. А может, и споют что-нибудь все вместе, как в старые времена… У самой Саши голоса не было, но ей очень нравилось подпевать, теряясь в сильных голосах Степы, Гриши и Маринки.
Тихонько сожалея об этом, но надеясь на следующий вечер, Саша набрала в тарелку печеных овощей, взяла шашлык и села рядом с Пашкой.
– Ни вашим, ни нашим? – весело спросил тот, заглядывая в ее тарелку и имея в виду недавнюю перепалку о гриле и мангале.
Саша хмыкнула.
– Я в этой войне Алой и Белой розы не участвую, – сказала она.
Рядом ожидаемо сел Алек, за ним Степа. Саше вручили стаканчик с белым вином, и дальше она перестала беспокоиться: день, можно сказать, прошел, что случилось, то случилось, а теперь можно было просто сидеть, чокаться бумажными стаканчиками, произносить глупые тосты, смеяться с друзьями и вспоминать старые-престарые истории.
Они все время отвлекались на кино и хохотали над спецэффектами, постоянно напряженными лицами героев и аляповатым гримом зомби.
– Ты боялась его, Сашка, помнишь, да? – не унимались Степа и Пашка. – Заставляла Маринку ходить с тобой в туалет ночью, после того, как мы его посмотрели первый раз.
– А вам бы все издеваться, – фыркнула Саша. – А ты, Пашка, «Звонка» боялся, помнишь? Маринка тебе потом специально звонила и сопела в трубку.
– Да знаю я, – буркнул он. – Хотя тогда не сразу догадался, зараза, чуть не поседел.
Во время одного из перекуров, когда Степа и Пашка отправились дымить на улицу, Саша перебралась к Маринке и Аде. Они о чем-то сплетничали и хихикали. Ада размяла Маринке плечи и сделала несколько замечаний Саше по поводу ее осанки.
Ада последнее время всерьез увлеклась йогой