обычное время входить туда он избегал, дед тщательно оберегал эту свою тихую обитель, всякий раз выдворяя маленького Кая с мальчишками играться в другом месте. Был и особый шкаф, открывать створки которого было запрещено строго-настрого. В том шкафу было полно разных времён военной литературы, хранились там дедовы бархатные альбомы и коробки со всяким бесполезным хламом типа старых погон, звёздочек и каких-то наград.
Среди прочих безделушек манила Кая одна единственная – крошечная фигурка слона. У Кая в детстве было достаточно игрушек, но такой чудесной вещицы среди них не было. Золочёный слоник, покрытый белой эмалью и украшенный прозрачными камушками, нёс на спине боевую башенку с петелькой на макушке. Башенка была расписана красными узорами, попона на спине – голубой глазурью, а бивни и хлыст погонщика отливали позолотой. Перед башенкой у головы слона сидел чёрный погонщик. К ней дед вообще не разрешал прикасаться.
Книги – самые старые в тканевых переплётах, в раздутых кожаных обложках с любовной тщательностью расставленные по полкам или собранные в аккуратные стопки – были главным сокровищем дедовой ризницы. Когда-то совсем маленьким, года в четыре, Кай уничтожил старый выпускной альбом, память об академии. Сам не понимая зачем оторвал одну за другой фотографии дедовых сокурсников и восторженно изрисовал шариковой ручкой страницы альбома. Лощёные коленкоровые страницы всеми силами отталкивали от себя это высокохудожественное и эмоциональное граффити, но всё-таки сдались. Каю тогда попало по первое число, с тех пор заглядывать в тот шкаф, да и в кабинет, Кая не сильно тянуло. Но сейчас он был здесь не ради творческого самовыражения, а по делу.
Кай, спокойно дыша и уже почти улыбаясь, то и дело почёсывая нывшее плечо, выглянул в окно кабинета и уставился на площадку под своими окнами. Внизу у подъезда кипела работа, там было довольно шумно для раннего субботнего утра. В люльке автовышки, на почти разогнутой стреле, орудовала бензопилами пара рабочих. Они ловко срезали толстые ветви каштанов по обе стороны от рабочей платформы, ветви так срослись и сплелись, что образовали практически непроницаемую арку над входом в дом – пышные розоватые соцветия с шумом падали вниз. Здесь же, на подъездном козырьке, сыпал искрами сварщик, очевидно он приваривал обломанный ночным шквалом каркас крыши.
Перед подъездом стояла Кикимориха, толстая досужая соседка, которая всегда была в курсе всего. Они соседствовали по лестничной площадке, дверь её квартиры находилась напротив их с дедом. Она что-то деловито выстукивала своим указательным пальцем по груди двухметрового прораба, тот вежливо кивал и разводил руками. Ничто не указывало на фантасмагорическую природу ночной стихии.
Фух… Это был просто сон… Кай счёл Кикимориху достаточным и весомым аргументом для прощания с беспокойством и умиротворённо пошаркал обратно в спальню. В животе требовательно урчало, страшно хотелось кофе, и Муза Павловна наверняка уже приготовила утренний субботний