я ничего не слышала, дорога измотала меня до такой степени, что я даже не помню, как заснула, что мне снилось. Утром я обнаружила, что даже не расправила кровать и спала в одежде – выходит, заснула я сразу, как только Эля вышла из комнаты.
Утром мне показалось, что я проспала целую вечность, но на самом деле меня просто никто не будил – я выспалась.
Дом звенел тишиной. Комната оказалась не такой уж светлой и просторной, как представлялась мне вечером: в окне серость, в комнате ни ковриков, ни чего бы то ни было подобного – голый пол, коричневая краска облупилась, стены белые, как в больничной палате; правда, подойдя к одной из стен, я обнаружила, что это известка, от чего просто офигела – такие стены мне давно не доводилось видеть, все вокруг давно используют краску и обои.
– Какого чёрта я здесь делаю? – спросила я у своего отражения, но ни я, ни девушка в зеркале не знали ответа на этот вопрос.
Собрав волосы в хвост, я собиралась принять душ, пытаясь припомнить, где находится ванная, но в дверь постучали.
– Кто там? – ничего в голову лучше не пришло, я спросила это только потому, что не ожидала, что меня потревожат.
– Спускайся обедать, – за дверью был мужской голос, но вместо того, чтобы ему ответь, я кинулась к кровати, тут же вспоминая, что сумка осталась в машине, как и телефон, как и документы, а на прикроватной тумбочке был только мой бумажник.
– Сколько время? – крикнула я, глядя на дверь, но мне никто не ответил.
Взглянув на себя в зеркало ещё раз, поняла, что выгляжу я хуже некуда, мне всё же пришлось направиться к выходу из комнаты, надеясь спросить у той же Эли хотя бы о косметике. Однако такие незначительные проблемы, как внешность, перестали меня волновать, стоило мне только открыть дверь и выйти в коридор. Странность этого дома я ощутила на себе мгновенно: вечером всё было не так, вечером он казался мне больше, вечером он казался мне другим.
Коридор, по которому Эля вела меня несколько часов назад, стал самым обычным коридором, который, как оказалось, заканчивался ещё одной дверью, разрисованной яркими красками, но при этом никакого чёткого рисунка я на ней тогда не разглядела; сам коридор оказался достаточно узким, а напротив дверей в комнаты была стена, так же ярко разрисованная, исписанная какими-то непонятными символами, в одном месте даже удалось разглядеть иероглиф.
«Бомжатник», – решила я про себя, брезгливо посматривая по сторонам и отмечая, что от бомжатника этот дом может отличаться разве что отсутствием неприятных запахов.
Подойдя к лестнице, я обнаружила, что она достаточно крутая, винтовая, но вечером она показалась мне обычной, я даже не могла вспомнить о том, что ступеньки были такими высокими, частыми, что перила стоило бы сделать немного повыше.
– Чёрт! – хорошо помню, как я вздрогнула от этого крика, как пошатнулась назад и едва не слетела с лестницы, но вовремя ухватилась за перила. – Ты напугала меня до смерти! Кто ты?! – Китя наставляла на меня кухонный нож.
– Что? – а я не понимала, что происходит, сделала