воспринимала абсолютно всё в штыки. Что-то новое – закрылась. Не нравится – закрылась. Боится – закрылась. Рада – закрылась от самой себя и реакции со стороны, – Лера выпрямилась и взяла яблоко и нож из рук мужчины. – Но сейчас стало легче. Мне кажется, что она частично ориентируется на меня. Авторитет, что ли, заработала…
– Это любовь.
– Хорошо бы! – она обернулась и посмотрела на противоположную сторону, где в самом конце 270-градусного остекления осталась чем-то заинтересованная Мэй. – Вот и к тебе довольно быстро привыкла.
– Ещё нет.
– Она тебя не боится, понимаешь?! Не кричит, не впадает в истерику. В её системе координат это очень большое признание! Возможно, даже чувство.
– Я польщён.
Даня обогнул прозрачную столешницу, чтобы поцеловать любимую, но сделать это ему помешал внезапный звук, донёсшийся с другой стороны пентхауса, от которого Лера подскочила как ужаленная. Это был смех.
Среди всего этого огромного пространства Мэй больше всего понравилась обращённая к окнам ниша под дальней лестницей – иммерсивный грот, весь покрытый чёрными зеркалами экранов, на разбросанных пуфах которого можно было релаксировать или работать в любой удобной позе. Но главное – эта часть дома не была проходной, сюда почти никто не заглядывал мимоходом и не мешал одиночеству.
Дав маме уйти, Мэй аккуратно опустилась на колени и брезгливо ощупала подушки вокруг. Засунула руку под одну тёмно-синюю и немного удивлённо, по-совиному изогнув шею, перевернула её. Ещё раз широко раскрытой ладонью медленно, еле касаясь, провела по короткому ворсу на её поверхности. Видимо, какие-то внутренние сомнения и страхи развеялись – девочка сняла рюкзачок, наклонилась и провела щекой по мягкой шершавости пуфа. Потом вдруг сгребла руками подушки в кучу и удовлетворённо уткнулась в них лицом. Ей было хорошо! Плавно, по-кошачьи, она легла поверх этой пирамиды, поелозила, устраиваясь поудобней, и наконец, умиротворённо сложив руки на груди и закрыв глаза, сделала несколько глубоких размеренных вдохов. Здесь можно жить!
Девичьи руки станцевали в воздухе несколько плавных па, а затем левая потянулась и коснулась свода над собой.
Чёрное зеркало внезапно отозвалось так странно, что Мэй испуганно отдёрнула ладонь и сжалась. На месте её касания засветился яркий голубой след, будто на той стороне неведомый зверь приложил к стеклу свою мохнатую лапу. Ей понадобилось больше минуты, чтобы прийти в себя, но интерес пересилил. Она протянула правую руку и коснулась панели сбоку – след медленно проявился на новом месте. Быстро перевернулась на живот, отбросила в сторону оранжевый пуф и ударила ладонью по полу – лапа так же стремительно прыгнула вслед за ней. Удивительно! На девичьем лице возникла так редко появлявшаяся улыбка.
Разметая подушки, Мэй доползла до самого дальнего и тёмного конца грота, до панели самого густого чёрного цвета… И снова голубая лапа была тут как тут!
– Кто ты? – прошептала