и, если ты найдешь достойную работу, то целый год не появишься в Сиэтле.
– Что?! Целый год?! Нет!
Женщина перебила дочь и повторила серьёзным тоном.
– Обещай, не то я не пущу тебя на порог дома целых два года и умру одна. Я умру с улыбкой, зная что больше не взваливаю на тебя груз проблем!
– Мама, это не смешно!!! Тем более жить ты будешь уж точно побольше моего, ведь у тебя нет мамы с таким специфическим чувством юмора.
– Поверь, родная, ты плохо знаешь свою бабушку, – с улыбкой в голосе сказала женщина.
– Нет, нет и нет! А как же все процедуры, как?! Я, нет! Ты же не справишься сама! И речи быть не может, я месяц поработаю в том баре, погуляю в Ванкувере и домой!
– Санни, ты забыла, что тётя Мэгги медсестра, она справится со всем лучше, чем мы с тобой! Мне даже не придётся ездить каждый день в больницу, только на процедуры диализа, а так она всё сделает сама, – ничего не ответив, Санни задумалась и спустя минуту молчания сказала:
– Я могу пообещать, но при одном условии, если я найду хорошую постоянную работу, смогу откладывать деньги и приезжать к тебе минимум раз месяц. И только так, мама, никак иначе, – Санни чётко дала понять матери свою непоколебимость.
– Вот упрямая, какая! Вся в мать.
– О нет, мне до матери далеко! Знали бы вы её упрямство, – с сарказмом проговорила Санни.
– Ну ладно, ладно, договорились, Санни. И можно обойтись без этого твоего тона. Он тебе не к лицу.
Санни ничего не ответила. Сейчас она была очень взволнована неожиданной сменой своих планов. Ей не нравилась сама формулировка обещания и его причина появления не была для неё утешительной. В своей жизни молодая женщина, а лучше сказать девушка, ещё ни разу не жила без матери, она не была готова морально даже к мысли о том, чтобы расстаться с ней и пожить самостоятельной жизнью. И её пугало это. Санни пугало даже не то, что ей будет непривычно засыпать в пустой квартире, одной, ночью, в чужом городе, а то, что в случае проблемы она не сможет оказаться рядом с мамой в ту же секунду, она не сможет ей быть поддержкой и опорой в нужный момент, она не будет держать её за руку во время ежедневных уколов, к которым мама до сих не привыкла, она ничего не будет делать из того, что стало неотъемлемой частью её жизни. И Санни бы отказалась от этого обещания не раздумывая, если бы не одно "но". Страдания её мамы не сводились лишь к одной болезненной точки под названием "почечная недостаточность". Больше всего она страдала из-за беспомощности и чувства вины перед дочерью. И Санни знала это. Она понимала, что для мамы это обещание будет своего рода временным искуплением. Искуплением вины перед дочерью, которая была вынуждена посвятить свою молодость уходу за больной матерью. Санни не знала другой жизни, других дней юности, поэтому она была довольна тем, что имеет и не страдала, в отличие от мамы, которая не желала своей дочери подобной жизни. Так что, только ради неё и её временного душевного спокойствия она решилась пообещать. Но уже тогда она знала, что её обещание не будет нерушимым.
– Договорились… – с тревогой повторила Санни.
– Ты