именно тогда в полутемных комнатах между Эдом и дочерью мэра произошло какое-то взаимное объяснение; во всяком случае, их стали видеть вместе все чаще.
Натэлла, узнав о таких кощунственных забавах, устроила молодежи взбучку и прониклась неприязнью к Пустякову.
Когда Альционе стукнуло семнадцать, Эд осведомился у нее, смогут ли они пожениться. Он уже закончил экстерном третий курс, удивляя своими способностями даже самых хладнокровных преподавателей. Альциона согласилась, но ее родителям эта затея пришлась не по вкусу. Отец не собирался отпускать дочь из Семизвонска, а Эд планировал уехать в Штаты. Денег, правда, на подобную авантюру пока не имелось. Отец пообещал, что не даст Альционе ни копейки, а та в ответ пригрозила, что будет отсуживать и продавать свои доли во всех отцовских особняках – в случае с семейством Темирхановых речь шла не столько о квадратных метрах, скорее о километрах.
– Отберу твое любимое венецианское палаццо, так и знай, – в порыве ярости кричала Альциона.
– Слушай, ну, может, мы ему какую улочку тут соорудим, из Нью-Йорка, или что там ему нравится? – пошел на примирение отец, пытаясь отыскать хотя бы уголек былой дочерней любви на пепелище отношений.
– Он анатомирует лягушек, я сама видела, – встала на сторону отца ее мать, которой вовсе не хотелось, чтобы ее внуки росли вдали.
– Я ведь ни в чем тебе не отказывал, опережал твои желания. Пожелала изучать астрологию – так я тебе улицы из Ришикеша привез, вместе с браминами–астрологами и худосочными аскетами для антуража, чтобы дело у тебя споро пошло, – в отчаянии укорял ее Темирханов. (Это была чистая правда: пара улиц индийской астрологической столицы были вывезены из северной Индии и втиснуты между фольклорным заповедником и храмом Эола.)
И вот эта неблагодарная дочь теперь готова была забыть такого любящего и внимательного отца и променять его на глупого молокососа, который ничего не смыслит в архитектуре.
И тут, в самый разгар страстей, совершенно неожиданно для всех Эд Пустяков исчез со всех радаров: ни на лекции не приходил, ни у родных он не появлялся, телефон молчал.
Полиция опросила его соседей по университетскому общежитию и друзей, выяснив, что он ушел покупать младшей сестре подарок на день рождения; один парень, правда, заявил, что Эд, напротив, направлялся в ювелирный магазин, чтобы приобрести Альционе кольцо и сделать уже официальное предложение. Однако ни кольца, ни подарка никто так и не получил.
– А знаешь, он просто сбежал, – заявил Темирханов безутешной дочери. – Сбежал твой голодранец, передумал. Тоже мне, принц без принципов.
Рустем, глядя на ее заплаканное и злое лицо, с сожалением стал вспоминать, каким славным и послушным ребенком она была, стояла в капроновых бантах на стуле и читала не какие-нибудь глупые стишки, а Цветаеву (потому что вкус нужно прививать с детства):
Слава