о них не слыхивал, ведать не ведал, то теперь пошли речи, что их даже в нашей паннонской глухомани полным-полна коробушка. Тьма тьмущая! Пруд пруди! Мол, есть и ситец, и парча! Правда, скрываются нечестивцы на своих… тайных вечерях. Моду на подземелья и катакомбы завели! Затаились! Замаскировались! Закамуфлировались! Я везде рыскал! У меня глаз-алмаз – как у орла; а нюх – как у собаки! И то не отыскал! Эка глупый народ, эти галилеяне!
– Умный, если умеют так скрываться, – поправляя старшего, вставил своё лыко в строку младший.
– Ну, чего хотят они? Взял бы, ей-Богу, их всех да перепорол розгами! Да что там перепорол! Да что там розгами! Одной поркой и только розгами они от меня не отделались бы! Увидел бы кого из них в нашей глуши – собственными руками удавил бы, меча из ножен не вынимая и не пачкая клинок ядовитой кровью! Да и не кровь у них в жилах течёт, а ведьмино зелье! Державу надо чистить, освобождать от этой скверны! От заразы! От ржавчины! Галилеяне не должны засорять собой наш дивный римский мир! Биомусор!
Отец питал физиологическую ненависть к христианам, а потому нисколько не скупился на грязные ярлыки и в разных вариациях и ситуациях внушал сыну мысль об уничтожении отступников-нечестивцев так навязчиво, словно в голову отпрыска вбивал один стальной гвоздь за другим. Бумс-бамс-бумс-бамс-бряк-стук! Вот ещё удар по шляпке.
…Эту мысль Деций-старший наверняка не преминет продвинуть и сегодня, коль сына увидит.
*****
Дом хозяина семьи был поистине роскошным, как и сама природа вокруг. Пожалуй, единственным подобным домом в столь суровой гористо-равнинной глуши.
Ничего близкого не было ни у главного гражданского начальника поселения, упорно и вопреки римской иерархической традиции вместо использования термина «префект» называвшего себя то мэром, то пэром, то… ещё не пойми кем, ни у местных воротил бизнеса (у одного из которых была даже своя частная лавчонка, торгующая всякой крупной или, если уж быть до конца честным, преимущественно мелкой всячинкой). Да-да, именно такие крутые олигархи водились в поселении. Вернее, таковыми себя мнили, чуя под своими ногами кто бронзовые, кто серебряные, а кто и золотые пьедесталы.
Глава семейства, несмотря на то, в каком месте Римской империи находился сейчас и он сам, и вся его фамилия (дело случая!), был человеком весьма и весьма состоятельным. Деций-старший, несмотря на таинственную опалу, являлся без шуток и натяжек крупным воротилой и имперским землевладельцем, владеющим латифундиями в Италии и обладающим широкими связями в римской элите – среди сенаторов, высших чиновников и магнатов (точно не таких, какими ощущали и позиционировали себя будалийские «олигархи»).
Поэтому в Будалии Деций-старший, отважный, но по сути то ли отправленный на задворки державы пересидеть, то ли вообще отставной командир кавалеристов не пахал, не сеял, не веял, а жил в своё удовольствие, с одной стороны, конечно, сливаясь с обществом, ибо жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, а с другой, ненавязчиво, невзначай и исподволь демонстрируя всем и каждому великое аристократическое