нее впрягался!
Игорь обернулся и увидел парня, который бил его в парке. Равнодушно пожав плечами, он пожал протянутую руку.
– Я не чемпион.
– Держался молодцом, как настоящий мужик! Ты прости меня парень, от души прошу. Спасибо, что заяву не накатал! Бес попутал, разве водка кого до добра доводила.
– Эти слова, лучше, чем чемпион. Чемпионом могу и не стать, а вот настоящим мужиком очень хотелось бы. Игорь!
– Алексей! Для тебя Леха!
– Хорошо. Если ты из-за заявы извиняешься, то зря, я и не собирался ничего писать.
– Если честно, не из-за заявы, как-то тошно на душе стало. Самому за себя противно. Чего я прицепился к ней сам не пойму. Вел себя как урод какой-то моральный.
– Работаешь?
– Да, на руднике! В бригаде проходчиков!
– В армии служил?
– Да, конечно! Танкистом, наводчиком.
– Расскажи мне.
– О чем? Про армию?
– Нее, не про армию, про себя. Расскажи, как служил. Как тебе служилось?
Алексей удивленно посмотрел на него.
– Тебе зачем?
– Интересно. Только правду, без хвастовства и солдатских небылиц про баб и пьяных офицеров. Как на духу. Можешь?
– Могу и как на духу. Как другу.
– Другу? Все говорят, что я ненормальный, чокнутый и у меня нет друзей. Я боюсь тебя разочаровать. Ведь друг, это огромная ответственность.
Алексей посмотрел на него и усмехнулся.
– Ну, ты точно чокнутый! Пойдем я расскажу тебе про то как служил.
Он в деталях эмоционально рассказывал ему о призыве в армию, пьяных и шумных проводах его в армию. О девушке, которая обещала его ждать, но так и не дождалась и через год выскочила замуж. О тяжелых буднях танковой учебки, о страшном первом месяце службы, который казалось пережить невозможно. О том, как им повезло с сержантом, который, несмотря на то, что гонял их до седьмого пота, но стоял за них горой. О том, как приехал в полк после учебки, и как их экипажу торжественно вручили танк. Смеясь говорил, что первый же выход на полигон закончился для них плачевно и они свой танк сломали, как ночевали у сломанного танка и как командир полка «влепил» им по трое суток ареста за тупоумие и порчу государственного имущества. И как молодой сержант, командир танка, прибывший из такой же учебки взял с них клятву, что больше такого не повториться. Какие были хорошие у них офицеры, которые «бухали» как черти и стреляли как «боги», какой в роте был порядок и как дружно они жили. Рассказывал, что, не смотря на слухи, он мало помнил про «дедовщину». А если что-то и было, то заключалось это в том, что каждый дембель готовил себе замену сам лично. И его, например, нередко закрывали в танке, пока он не освоит какой-либо прибор, но это было правильно на его взгляд и вовсе не унизительно. Говорил, как ругал их ротный и требовал, чтобы экипаж был универсальный и взаимозаменяемый, как на свой страх и риск взводный сажал наводчиков за рычаги, а он сам наводчик не раз сидел на месте командира и управлял стрельбой. Все должны были быть мастерами на все руки. И в роте все офицеры все показывали на личном примере и все у них