назвать все растения в своем саду, все деревья и всех птиц. Умеет приготовить с нуля любое блюдо. Однако она не располагает к близости, какой могут похвастать другие матери – близости, что позволяет детям забираться к маме в постель, если им приснился страшный сон или если они намочили волосы в бассейне. Жизнь Астрид – и до смерти мужа, и после – всегда была упорядоченной. Человек живет по правилам, на каждую погоду у нее своя одежда, чего никак не скажешь о Портер. Отчасти дело именно в этом. Уж ее дочка будет спать в ее постели всегда, когда пожелает. Если дочка захочет, Портер будет разжевывать ей пищу и скармливать в ротик. Портер будет теплее любой печки. И это она скажет своей матери.
Расселл Стрик был фанатом «Сумеречной зоны» Рода Серлинга, и Портер думала: вот в таком духе она бы и рассказала отцу – пусть представит эпизод, где ребенка произвели в лаборатории, а потом поместили в ее тело. Но, увы, жизнь несправедлива! У большинства людей есть оба родителя, есть бабушки и дедушки для детей, есть какие-то смешные прозвища. Портер к этой несправедливости привыкла – окончание колледжа, свадьбы братьев, пятидесятилетие матери, потом шестидесятилетие, все чертовы важные дни, – однако рана от потери отца все равно саднила. Он не порадуется ее важным дням, как радовался важным дням ее братьев. Он был бы счастлив за нее и ее ребенка, наверное (по-особому, о чем они даже не стали бы говорить вслух), даже чуть счастлив от того, что являлся бы в этой истории главным мужчиной – наряду с братьями, – что он, Деда, взял бы на себя главную роль. Деда. Папка. Портер не знала, каким он мог бы стать, каким дурацким прозвищем его окрестила бы Сесилия, которое повторяли бы потом другие внуки. Портер иногда казалось, что ее отец – это и отец ее ребенка, благодаря смеси путешествия во времени и волшебства, но без неприятных последствий для реальной жизни, ей снилось, что ее отец – не только отец, но и ее дедушка, и отец ее ребенка в одном лице, некий призрак без возраста, а всю работу в семье делают женщины. Как в фильме с Брэдом Питтом, когда льешь слезы, зная, что фильм, в общем-то, никудышный.
Портер вышла из душа, обмотав себя полотенцем. Провела рукой по зеркалу, чтобы увидеть свое отражение.
– Ты выросла, – сказала она себе. – Ты отрастила большую задницу, а внутри тебя растит задницу твоя дочь. Ты взрослая. Это твоя жизнь. – Портер повернулась боком, погладила рукой низ живота. – Привет. Я твоя мамочка, и, клянусь богом, все у нас будет хорошо. Я на девяносто пять процентов уверена, что все будет хорошо. Как минимум на семьдесят процентов. Клянусь тебе. Вот черт!
Сегодня она скажет матери. Или завтра. Самое крайнее – послезавтра.
Глава 4
Несовершеннолетняя без сопровождения
Ехать всего ничего, четыре остановки – Йонкерс, Кротон, Покипси и Клэпхэм. У Сесилии было место у окна, но она сидела, уткнувшись в книгу. Проводник выдал ей специальный браслет с надписью БЕЗ СОПРОВОЖДЕНИЯ, что вполне могло означать Я ПОДКИДЫШ, ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕЗИТЕ