и вином.
– Вы что-то имеете против вечности? – осведомился профессор Хофман.
Нет, против вечности у Быкова возражений не нашлось. Как и против предложения перейти в каминный зал с бутылкой виски и ведерком льда. Потрескивание пламени как нельзя лучше дополняло барабанные дроби дождя за зашторенными окнами.
– В этих широтах прохладно даже летом, не то что в конце сентября, – пояснил Хофман, занимая место в кресле рядом с массивным низким столиком. – Но я люблю такую погоду. Надеюсь, наш гость не в обиде, что мы затащили его в такую глушь.
– Мне у вас очень нравится, – вежливо произнес Быков, принимая порцию виски из рук Марички. – Правда, не терпится узнать, зачем мы прилетели сюда. – Подумав немного, он не удержался от остроты: – Находясь одновременно в других местах.
– Время и пространство не повод для шуток, – осадил его Хофман. – Мария, налей-ка нам еще. Никак не могу согреться.
Было выпито еще по две порции виски, когда профессор Хофман наконец счел возможным перейти к волнующей Быкова теме:
– Понимаю ваше нетерпение, Дима, но вынужден начать издалека. Однажды, лет пять назад, когда я еще сотрудничал с Пентагоном, меня пригласили на сверхзасекреченную базу в Айове. То, что я там увидел, напоминало постановку какого-то фантастического фильма, и позже я узнал, что идея была действительно позаимствована из произведения, относящегося к жанру научной фантастики…
– Мне доводилось слышать о таких вещах, – оживился Быков. – Не помню точно, какая организация… кажется ЦРУ, привлекала к сотрудничеству десятки фантастов. Их собирали в одном месте, изолировали на месяц-другой и платили им сумасшедшие гонорары за то, что они выдавали идеи. Все их выдумки фиксировались и впоследствии выносились на обсуждение серьезных ученых. Так были созданы первые боевые лазеры, дроны и…
– Дима! – предостерегающе окликнула Маричка.
Быков взглянул на Хофмана и увидел, что тот стал мрачнее тучи, а лицо его потемнело до такой степени, что чуб и борода казались не просто седыми, а выкрашенными светящейся краской-серебрянкой.
– Простите, профессор, за то, что перебил вас. Не удержался.
– Ничего, – произнес Хофман, глядя куда-то в сторону. – Я помолчу. А вы, Дима, не стесняйтесь, продолжайте. Вам ведь тоже есть чем поделиться.
С этими словами он осушил свой стакан и показал племяннице, чтобы налила еще.
– Дядя, – укоризненно сказала она. – С твоим сердцем…
– С моим сердцем все в порядке!
– Не забывай, что тебе уже шестьдесят…
– Я думал, вам пятьдесят или чуть больше, – признался Быков.
Даже если это была не лесть, а констатация факта, она оказала на вспыльчивого профессора благотворное воздействие. Он приосанился и не стал настаивать на добавке спиртного. Строго посмотрел на Быкова и предупредил:
– Я не выношу, когда меня перебивают, молодой человек. Потом, когда я закончу, можете подавать реплики и высказывать