составе донести установленным порядком в течение двадцати четырех часов.
4. На провокации бандитских пособников и паникеров не поддаваться.
5. О ситуации, складывающейся в зоне проведения операции докладывать спецсвязью ежедневно, в двенадцать и двадцать четыре часа.
6. Личному составу частей, осуществивших операцию по десантированию в пограничном районе с целью блокирования бандитских формирований в провинции Хост объявить благодарность.
Министр обороны СССР
Маршал Советского Союза СОКОЛОВ
* * *
Генерал армии Виктор Петрович Дубынин, по дороге из вагончика, где располагалась аппаратура ЗАС до палатки, где дали афганцы, прочитал совершенно секретный документ дважды. Зайдя в палатку – положил документ на стол перед Грачевым. Грачев ловко поймал, прочитал, многозначительно хмыкнул.
– Давно пора… – сказал Грачев и многозначительно посмотрел на афганцев. Те ощутимо заволновались.
– Что происходит? – спросил Лаек по-русски.
– Ничего рафик Лаек – генерал Дубынин прижал ладонь к сердцу, по-восточному поклонился – прошу нас простить, но поступил приказ из Москвы и у нас много работы. Еще раз прошу простить, дорогие товарищи.
С этими словами генерал армии Дубынин встал и вышел из палатки. Следом за ним вышел из палатки Грачев потянулись другие офицеры, не обращая внимания на ошеломленных такой дерзостью и открытым пренебрежением афганцев.
Сулейман Лаек был опытным, очень опытным политиком. Он выжил в афганской политике, в этой банке со скорпионами, потому что умел чувствовать беду. Он, один из немногих высокопоставленных партийных деятелей современного Афганистана твердо знал, что если даже придут моджахеды, он не пропадет, благо сестра удачно вышла замуж, родственника в беде она не бросит. За срыв операции Магистраль или хотя бы за предоставление блокированным боевикам возможности выйти из окружения на индийский банковский счет Лаека положили двести пятьдесят тысяч индийских рупий, это был не первый раз, и уж явно не последний. Теперь он понял, что деньги придется отдавать.
– Что произошло? – грубо, не называя его обязательным «рафик Сулейман» спросил один из стариков, вождь племени.
– Ничего хорошего… – сказал Лаек, в душе ругая сам себя – ничего хорошего…
* * *
Афганцы предприняли и вторую попытку, иначе бы они не были афганцами. Выйдя из командирской палатки, они не торопились уезжать, не торопились к своим машинам, их глаза шныряли повсюду, ища слабое место у шурави, или хотя бы малейшую возможность для того, чтобы освободить соплеменников. Наконец, один из прибывших переговорщиков в генеральской форме, уловив момент, когда Грачев вышел покурить, подошел к невысокому, крепкому комдиву.
– Прошу прощения, рафик генерал…
Грачев вынул изо рта сигарету, которой дымил как паровоз, чтобы немного отвлечься, недоуменно воззрился на афганца.
– Мы знакомы?
– Так точно. Мы обеспечивали вас в Кандагаре, не помните? Я