его особым доверием. Однако едва Нестор прибыл на Дунай, как понял, что его полномочия, так грозно звучавшие в Константинополе, здесь не значат ничего. Фактически он оказался в плену у орды и сохранил жизнь лишь при условии того, что возглавит ее и будет действовать заодно с печенегами против византийцев. Нестор вначале возражал, но потом узнал о том, что Никифорица конфисковал его дом в столице в виде наказания за неудавшуюся миссию, и это решило дело. Вскоре печенеги двинулись на Константинополь под его началом.
Осадив город, кочевники потребовали помимо дани выдачи головы Никифорицы, но, к удивлению, Парапинак проявил несвойственное ему упорство и не пожелал удовлетворить это требование. Вместо этого он судорожно искал союзников и друзей, способных помочь ему в минуту опасности. Спасло Византию старое оружие – подкуп отдельных вождей, внесший разлад в орду. Кроме того, по несколько неопределенным свидетельствам, в лагере печенегов внезапно начался мор. В результате они свернули боевые действия и вернулись на Дунай, разоряя по пути Фракию и Македонию106.
Затем пришлось выслушать требования турок. После прихода Парапинака к власти сельджуки напомнили императору о необходимости соблюдать условия договора, заключенного Романом IV Диогеном, но Михаил VII в категоричной форме отказал им. Это было крайне неразумное решение: вначале следовало оценить свои шансы на успех, а затем уже действовать, но не наоборот. Блестящая византийская дипломатия ранее без труда решала подобные задачи и даже еще более сложные.
Объективно туркам противопоставить в военном отношении было нечего. Хотя сам АлпАрслан скончался в 1072 г., один из вождей сельджуков, Сулейман ибнКетельмуш (1077—1086), начал постепенный захват византийских владений в Малой Азии. И в ближайшие годы ситуация для византийцев осложнилась настолько, что всякое сухопутное сообщение Константинополя с Сирией и Месопотамией стало невозможным107.
Пребывая в эйфории от своей «победы», император объявил войну туркам, не вполне понимая, что сельджуки – не болгары, а вслед за этим начал судорожно искать союзников, которых попросту не существовало. Пришлось обращаться к Римскому епископу Григорию VII Гильдебранду, но безрезультатно – папа в ту минуту сам испытывал потребность в военной помощи, вступив в глубокий конфликт с Германским королем Генрихом IV (1056—1105).
Правда, позднее, 2 февраля 1074 г., папа Григорий VII все же отправил послание ко всем королям Запада с призывом помочь гибнущей Византии, которую турки совершенно опустошили, дойдя до Никеи и стен самого Константинополя. За это послание императору Михаил VII пообещал папе воссоединить Церкви – разумеется, под эгидой Рима. Однако в ту минуту этот предвестник Крестового похода не сложился, и Византийская империя осталась один на один с очень грозным соперником108.
Тогда василевс отправил тайное (для папы) послание Роберту Гвискару, уже имевшему титул герцога