сединой, прищур на глазах, казалось, не сходил никогда, оттого лучики морщинок расходились слишком уверенно и пролегали чрезмерно глубоко. Он наградил колючим взглядом всех стоящих у сцены и лишь на мгновение этот взгляд смягчился, выдавая мимолётную улыбку, Лора на это смущённо опустила глаза, и улыбнулась одними губами.
Юрий Владимирович был редким гостем, и за три года всего второй раз предстал перед требовательной публикой. О его прошлом ходили легенды, переполненные слухами, и некоторые из них казались явным вымыслом, но те немногие, которым не посчастливилось столкнуться с этим человеком лицом к лицу, предпочитали об этой встрече не вспоминать никогда.
Так и сейчас, присутствующие не ожидали увидеть его, оттого и воцарилась гробовая тишина.
Несколько приветственных слов, несколько благодарственных, в большинстве своём, руководству фонда, пара обыденных пожеланий, и он ушёл, коротко кивнув Лоре Витальевне на прощание.
– После его взгляда хочется пойти и вымыться. – Ворчливо пробормотал Германов в сторону, так, что только Лора и могла его услышать.
– Думаю, каждый человек, достигший определённых высот, обладает таким взглядом. – Пожала плечами, не оправдывая, лишь констатируя факт. Тут же почувствовала, как Германов приблизился и посмотрел на её макушку с высоты своего роста.
– Да. Ты, например.
– Не поняла, Дмитрий Сергеевич?
– Ты так же смотришь на меня. – Пояснил полушёпотом. – С примесью отвращения, презрения и некоторой долей непонимания того, что же я делаю рядом.
– Вы преувеличиваете мои способности говорить взглядом. – Слегка обернулась она, пытаясь перевести такое откровение в шутку. Тут же почувствовала, как горячая ладонь прошлась по спине, опаляя кожу сквозь ткань платья.
Лора тут же выпрямилась, сдерживая тошнотворную волну. Даже Германов своей слепой любовью смог ощутить, как, ещё секунду назад податливое, расслабленное тело, превратилось в сплошной камень.
– Ещё одна подобная выходка и…
– Так сказала, словно она может стать последней в моей жизни. – Холодно усмехнулся мужчина и, легко обогнув Лору со стороны, поднялся на сцену.
Германов любил её слишком давно, чтобы не понимать этой женщины. Нет. Не так. Он любил её слишком давно и безгранично безответно, но так и не смог понять… Не так… Он мог объяснить, найти тысячу причин, но не мог раз и навсегда запретить себе мечтать о ней. Лора была слишком неприступной, слишком гордой и высокомерной, чтобы заметить его любовь, его искренность. Иногда казалась сплошной ледышкой… И снова не то. Она была ледяной глыбой, айсбергом, с такой же мощью и такой же отдачей, но иногда… иногда она становилась женщиной. Мягкой, тёплой, нежной. Это можно было почувствовать, стоя на расстоянии вытянутой руки. Почувствовать, увидеть, оценить как она горит, воспламеняется от одного взгляда…
Что её связывало с Гастило можно было только догадываться.