е заключает.
– А ты, я смотрю, настояла?
– А я не «баба», – фыркнула темная, прокашлялась и почтительно склонила голову. – Прошу прощения, что вынудила встретиться здесь. На нужной мне вещи стоит защита, если вынесу – она сгорит. Не было времени искать и дезактивировать артефакт.
Мракинберг развернула к нему потрепанный фолиант, указала на пожелтевшие от времени страницы, где почти полностью выцвели чернила.
– Видите схему пентаграммы? – указала она на принесенный с собой свиток белого пергамента. – Это печать смерти. Образуется во время убийства чистокровного дракона. А это, – Диэса ткнула пальцем с острым черным ноготком на страницу того же старого фолианта, – схоже с печатью смерти, но здесь несколько отличий. Вместо руны «гибель» – «возрождение», вместо «жертва» – «избранная кровь». И три дополнительные архаические руны: «оборот», «меняющая кровь», «подчинение». Обратите внимание на золотой круг в самом центре. – Эльфийка выдержала зловещую паузу и добавила: – У адептки Вилиас такой же на теле. Это единственное, что я увидела, использовав Око. Но выглядела эта печать как обычная татуировка. Никакого магического колебания. Этому фолианту не один век. И такой пентаграммы, как бы я ни искала, больше нигде нет. Ни одного упоминания о подобном!
– Если об этом больше нигде не упомянуто, не думаю, что есть повод для паники, – спокойно ответил старший сын Владыки Свободных земель, снова окинув внимательным взглядом схему.
– Вам ли не знать, как императорские семьи умеют менять историю, – не согласилась с ним Диэса.
Нилмэйн поморщился, но вынужден был признать правоту эльфийки.
– Ты видела еще что-нибудь?
– Нет, – мрачно покачала головой темная. – В том-то и проблема. Даже у пустых есть еле заметная колеблющаяся аура. Но в Вилиас не было ничего! Это в принципе невозможно, учитывая наличие эфира. И не одного, а двух!
– Печать на ее теле скрывает ауру? – задумчиво произнес дракон, обойдя грубо вытесанный стол из черной древесины.
– Не имею ни малейшего представления. Но мне впервые было так сложно использовать Око. – Диэса замолчала, вскинула неуверенный взгляд на прохаживающегося по лавке принца и осторожно произнесла: – У меня нет допуска к императорским архивам.
– Он есть только у императора, – незамедлительно ответил Нилмэйн.
Взял с полки металлическую бляшку с гербом Норонской империи, покрутил в руке, разглядывая высеченного цербера.
– За проникновение в императорский архив отправляют в Крепость Отверженных, если решат, что ты еще можешь быть полезен, или на плаху, если решат, что нет. И без вариантов, – добавил дракон, вернул символ вражеских земель на место и повернулся к эльфийке, которая скептично искривила губы, намекая, что Нилмэйна это, в общем-то, ни разу не останавливало. – Так ты поэтому обратилась ко мне? И Эларонис, и Шивьен, конечно же, не знают.
– Иначе меня бы здесь не было, – отрезала темная.
– Я прекрасно осведомлен о твоей верности брату. В противном случае уже бы давно избавился от тебя, – улыбнулся светлый.
Мракинберг хмыкнула, ни секунды не сомневаясь, что так бы и было. И все же горечь от вынужденных действий от дракона не укрылась.
– Не стоит угнетаться, Диэса. В свое время Эларонис поймет.
– Какое бы решение наследный принц ни принял, мне останется лишь принять его.
В последний год эльфийка слишком часто повторяла эту реплику. Но никогда не переставала надеяться, что Элай сможет простить. Он и Шивьен стали для нее незаменимой семьей, терять которую она не намерена.
– Контроль Эларониса ослаб, – отрешенно произнес Нилмэйн. – Тогда почему он не убил Арэю, когда обернулся драконом? Ему хватило выдержки?
В последней мысли старший принц уж очень сомневался.
– Он утверждает, что дракона контролировала Вилиас. Но что больше выводит меня из себя… – Пауза и разъяренное: – Она приказала Эларонису убить Шивьена!
– Судя по тому, что твой благоверный жив-здоров, приказ не был исполнен, – насмешливо заметил дракон и уже без тени улыбки произнес: – Считаешь, Арэя намеренно не вложила силу в слова?
– Я отсутствовала, когда это случилось. – В голосе эльфийки негодование смешалось с ненавистью.
И последнее относилось к самой себе, тому, что ее не было в такой важный момент рядом.
– Проклятый поцелуй, насколько мне известно, требует слов подчинения. И тот, кого подчиняют, должен сам коснуться губ ведьмы. Элай по ошибке забрал ее первый поцелуй или же это было спланировано Арэей? – порассуждал он вслух, взглянул на Диэсу. – Что было после этого?
– Мы… – темная запнулась. – Нас не было рядом. Эларонис приказал проверить территорию, – стушевалась Мракинберг.
Светлые глаза дракона потемнели, черты лица заострились, что вынудило эльфийку впервые в жизни отступить.
– Элай сказал, Арэя его ударила, – кстати вспомнила Диэса, мысленно обругав себя за утрату хладнокровия.
А