перехватили немцы. Как раз после этого на него первый раз похоронка пришла… Его тогда четверо фрицев зажали. В плен захватить пытались. И остальные двое выживших из его группы это увидели. А вот как он их раскидал и потом по одному положил ножом и лопаткой – уже нет. Поэтому они, когда к своим вышли, так и доложили – погиб, так сказать, командир, в смертельной схватке с врагом. А поскольку они вышли почти на полмесяца раньше деда, то на него не только написали похоронку, но и она еще вполне успела дойти…
А второй был уже в Румынии, когда их роту одну-одинешеньку бросили закрыть прорыв из окружения крупной немецкой группировки с танками и артиллерией. Ну не оказалось больше поблизости никаких других частей и подразделений. Те, что котел сделали, – внутреннее кольцо окружения держали, а те, которых как раз и бросили маршруты отхода немцев перекрыть, – еще не подошли. Немцы раньше прорвались. Так и оказалась его рота, которая просто на марше была, передислоцируясь в другое место расположения, одна-единственная на пути прорыва немцев… Они тогда едва успели траншеи отрыть и оборону подготовить. И всю ночь дрались. Слава богу у немцев к тому моменту, как они к позициям роты вышли, всего по нескольку снарядов на орудие осталось. Остальные при прорыве из «котла» израсходовали. И берега у того ручья, за которым рота позиции оборудовала, топкие оказались. Танкам никак не пройти. А сразу за ручьем кукурузное поле. Так что стрелять можно только вслепую… Но все равно бой дался дико тяжело. К утру от всей роты, в составе которой с вечера насчитывалось сто пятьдесят шесть человек, всего двенадцать живых осталось. И все раненые. Ну дык за ночь они шесть раз во встречную атаку ходили, раз за разом отбрасывая фрицев назад за ручей… Но немецких трупов на том самом поле потом насчитали более четырехсот. А сосчитать их смогли, потому что с рассветом к месту боя подошла танковая бригада. Так что немцев окончательно остановили, а потом они и сдались… Его за тот бой, когда все разрешилось, второй раз к Герою Советского Союза представили. И опять не дали. Представление аж до командующего фронтом маршала Толбухина дошло, который его и зарубил. Сказал: «Он же командир роты?» – «Так точно!» – «И где его рота? Ах нет – тогда обойдется Боевым Красным Знаменем».
Но зато из-за того боя мой дедуся оказался одним из немногих старших лейтенантов, о котором написано в академической двенадцатитомной «Истории Второй мировой войны 1939–1945» – самой главной советской монографии о войне. Там-то больше о больших чинах и звездах написано. Ну и о всяких политических деятелях и организаторах производства. Старших лейтенантов там упоминается с гулькин нос. И дедуся – один из них. Я сам то место про него читал. Ну в будущем. Потому что этот двенадцатитомник пока еще не вышел. То есть тот самый том, в котором это описано. Сам-то двенадцатитомник аж десять лет печатался. Года с семьдесят второго, что ли. По тому в год… Да и Толбухин позже реабилитировался. Дедуся-то был офицером фронтового производства. То есть даже на курсах младших лейтенантов не