Васькины мысли, а не бормотание?! А вдруг я смогу слушать мысли всех людей, которые будут мне встречаться?! И детей, и взрослых! Это же ужас!
У меня сразу испортилось настроение, и я замолчала. Сенька шёл и рассказывал, как отец учил его плавать и как он боялся утонуть, а потом вдруг поплыл, и как это было здорово. Возле дома он вдруг заметил, что я молчу, и забеспокоился, почему я ему не отвечаю. Пришлось соврать, что у меня разболелась голова. И тут я услышала, что он в этот момент переживает и думает: а вдруг мне скучно слушать про его плавание? Я сначала обрадовалась, а потом опять огорчилась. Не хотела я так узнавать его мысли. Как будто я за ним подглядываю, а он этого не знает. Подглядывать, подслушивать нехорошо. И я поняла, что мне нужно срочно посоветоваться с Катей.
Катя, как всегда, встретила меня у дверей. Откуда она знает, что вот в этом лифте еду именно я? Может, слышит мои мысли издалека? Интересно, а я могу Ваську или Сеньку услышать издалека? Я направила мысли на Ваську, пока раздевалась, но ничего не услышала. Потом подумала, что я и Катю издалека не слышу, и это хорошо. Сейчас спрошу, слышит ли она меня дома в другой комнате или когда я на улице, в школе. И вдруг в голове услышала ответ, что может слышать, только если я во дворе, а дальше уже не может. А если не захочет, то может не слышать моих мыслей даже рядом.
И вообще ничьих мыслей. Надо только научиться отключаться, это несложно. И она меня научит.
Ой, как хорошо, что у меня есть такой друг, как Катя.
Мы поели. Я рассказала Кате, как услышала Васькины мысли, как испугалась и решила спросить у неё совета. Катя села напротив меня на мой стол, где я делала уроки, и стала смотреть мне в глаза, а я смотрела на неё и постепенно понимала, что нужно делать.
Нужно в уме представить, что ты отгородилась загородкой от всех. Или от всех, кроме того, кого хочешь услышать. И эта загородка непроницаемая. А когда захочешь услышать мысли кого-нибудь, нужно будет на него посмотреть и подумать, что хочешь его услышать.
Так мы с Катей поговорили, а потом вместе заснули на диване, потому что устали. А потом я проснулась и села делать уроки, а Катя продолжала спать дальше.
Как-то я возвращалась домой через парк, увидела Юлю из нашего дома со своим ньюфом Мишкой и опять удивилась – какой же он большой. Прямо неудобно называть его Мишкой. Он Михаил или даже Михаил Михайлович. Юля была очень расстроена: ходила, что-то искала на земле, ворошила ногой листья и сердито разговаривала с Михаилом, а он гавкал и тянул её к дому. Я подошла поближе и услышала, как она ему говорит:
– Мишка, отстань. Лучше помоги… Надо обязательно найти ключи, всё равно домой без них не попадёшь. Если не найдём, придётся менять замки… Ужас!
Михаил увидел меня, выпустил из пасти Юлин рукав, подбежал ко мне и уставился на меня. И я вдруг услышала, вернее, увидела серую дверь и ключи, которые торчали из замочной скважины.
Всё ясно: Юля забыла их вытащить!
Я очень обрадовалась, что смогу помочь Юле: она хорошая, и Михаил у неё замечательный, но тут же