для себя стал притопывать ногой в такт ритму самбы.
– Что же вы стоите!? – к Родику, изящно освободившись от своего партнера, подскочила юркая девица и взяла Оболенского за руку. – Давайте танцевать! – она вытянула сопротивляющегося Родиона на середину прохода. – Не бойтесь! Я вас научу! – девушка, обхватив Родика за талию, вовлекла его в танец.
– А ваш партнер не расстроится? – Поинтересовался Родион.
– Ничего! Он тоже кого-нибудь научит!
И действительно. Партнер девушки, нисколько не теряясь, тут же нашел себе пару из числа пассажирок.
Танцевать с девушкой оказалось довольно легко. Несмотря на то, что поначалу Родион почувствовал себя неуклюжим медведем посреди цирковой арены, спустя несколько тактов он уже довольно сносно передвигался в танце, ловя каждое движение своей партнерши.
– Мы Московская школа самбы, – радостно объяснила девушка. – Летим в Рио на карнавал! Пусть эти бразильцы знают, что мы можем лучше их не только в футбол играть, но и танцевать самбу!
– У вас действительно неплохо получается, – Родик сделал заслуженный комплимент девушке.
– У вас тоже! Вы раньше никогда не танцевали?
– Самбу? Никогда.
– В таком случае у вас талант! – воскликнула девушка и втянула Родиона в такой пируэт, какого он сам от себя не ожидал.
Дальше события развивались по схеме «Танцуют все!»
Самбу танцевали не только ребята из школы танцев. Самбу танцевали все пассажиры салона!
Самбу танцевала мама-Таня – воспитательница семейного детского дом, вместе со всем своим выводком ребятишек.
Впервые, неподдельно и радостно улыбаясь, самбу танцевала сногсшибательная юная «барышня с бриллиантами», которую Родик заприметил еще в кафе аэропорта.
И даже парочка «одинаково одетых» странных молодых парней «неопределенной ориентации» тоже самозабвенно танцевали самбу, преданно глядя в губы друг другу.
Родик вернулся на свое место довольный и разгоряченный, как будто он уже побывал на знойной бразильской земле в компании темпераментных мулатов, и, что особенно важно, мулаток. Но к удивлению Оболенского его место рядом с Вероникой у иллюминатора уже было занято не кем иным, как Мамукой Багратиони.
Мамука сидел с кислым видом возле Хомки и от досады пересчитывал кольца на своих пальцах. Место перстня с изумрудом, который он подарил стюардессе, на мизинце Мамуки уже было занято другим, не менее дорогим колечком. Хомка, откинувшись на спинку кресла, смотрела прямо перед собой, напряженно скрестив на груди руки и поджав губки.
– Я не помешал? – поинтересовался Родион.
– Нет, – коротко ответила Хомка.
Мамука поднял голову и тоскливо посмотрел на Родика.
– Извини, биджё, – сказал он. – Я твое место занял.
– Получается, что так, – ответил Родик.
Мамука встал и вышел в проход, пропуская Родиона. Родик хотел было сесть на свое место,