ею. Разве может отвлечься от власти каста людей, связанная друг с другом взаимными выгодами, стремлениями, договорами, дружбой, сообщничеством и даже преступлениями. Когда рассадники иерархии и приманки в виде продвижения по службе сохраняют целость своего сословия, направляя его к цели всей слитной массой, какая может быть надежда на его внезапное улучшение, какой луч всепрощения вселит гуманность в эту враждебную касту. Разве можно логически допустить, что подобная группа может быть доступна вспышкам коллективной добродетели и уступить по каким-либо соображениям, кроме страха? Эта состоящая из людей машина движется, одушевленная слепой силой, и чтобы остановить ее, нужна также коллективная и необоримая мощь – революция. Чтобы водворилось естественное равновесие вещей, надо, чтобы притесненные поднялись своей собственной силой, чтобы ограбленные сами вернули себе свое добро, чтобы рабы отвоевали себе свободу. Только тогда они будут владеть ею, когда возьмут ее в страшном бою.
Закон природы состоит в том, чтобы всякое дерево приносило свой плод, чтобы всякое правительство процветало и плодом его являлись бы произвол, тирания, злоупотребления, грабительство, убийства и бедствия. Лишь только основывается учреждение, чтобы побороть бьющее в глаза злоупотребление, как оно создает их вновь уже одним фактом своего существования. В то время как инициаторы руководствуются благородным идеалом, чиновники, которых они назначают, должны, прежде всего, сообразовываться со своей выгодой.
Было бы химерой дожидаться, что идеал человечества, анархия, произойдет из республики, как формы правления. Это возможно только при помощи революции. Так как власть есть не что иное, как возможность применения силы, то первой ее заботой является укрепление всех учреждений, которые облегчают задачу управления обществом.
Современный мир делится на два лагеря: на тех, кто действует в пользу сохранения неравенства и бедности, предоставляя другим повиновение и нищету и оставляя за собой наслаждение и власть; и тех, которые требуют для всех благоденствия и свободы инициативы. Консерваторы, защитники современного социального строя, обладают безграничными владениями, считают доходы десятками миллионов, имеют в своем распоряжении всю государственную власть с целыми армиями чиновников, солдат, полицейских, магистратов, целый арсенал законов, указов, привычную инертность наследственных инстинктов и низменную рутину, вечно сопровождающую побежденных, пресмыкающихся у ног своих гордых победителей. Что могут противопоставить всем этим силам анархисты, делатели нового общества? Без денег, без войска, они действительно должны были погибнуть, если бы не представляли собой эволюцию идей и нравов. Они ни что, но за ними движение человеческой инициативы. Все прошлое страшной тяжестью давит их и, невзирая на законы и полицию, толкает их вперед.
На другой день после бойни мало людей рискнет пойти под пули. Когда одно слово, одно движение карается тюрьмой, очень редкие люди,