старенькая мать,
О пощаде немца умоляя.
«Найн, – твердил он важно, – растреляйт!».
«Нет! – она просила, – пожалейте,
Отмените казнь моих детей,
А взамен меня, меня убейте,
Но в живых оставьте сыновей!».
И ответил офицер ей чинно:
«Ладно, матка, одного спасайт.
А другого расстреляем сына.
Кто тебе милее? Выбирайт!».
Как в смертельной этой круговерти
Ей сберечь кого-нибудь суметь?
Если первенца спасёт от смерти,
То последыш – обречён на смерть.
Зарыдала мать, запричитала,
Вглядываясь в лица сыновей,
Будто бы и вправду выбирала,
Кто роднее, кто дороже ей?
Взгляд туда-сюда переводила…
О, не пожелаешь и врагу
Мук таких! Сынов перекрестила.
И призналась фрицу: «Не могу!».
Ну, а тот стоял, непробиваем,
С наслажденьем нюхая цветы:
«Помни, одного – мы убиваем,
А другого – убиваешь ты».
Старший, виновато улыбаясь,
Младшего к груди своей прижал:
«Брат, спасайся, ну, а я останусь, —
Я пожил, а ты не начинал».
Отозвался младший: «Нет, братишка,
Ты спасайся. Что тут выбирать?
У тебя – жена и ребятишки.
Я не жил, – не стоит начинать».
Тут учтиво немец молвил: «Битте, —
Отодвинул плачущую мать,
Отошёл подальше деловито
И махнул перчаткой, – расстреляйт!».
Ахнули два выстрела, и птицы
Разлетелись дробно в небеса.
Мать разжала мокрые ресницы,
На детей глядит во все глаза.
А они, обнявшись, как и прежде,
Спят свинцовым беспробудным сном —
Две кровинки, две её надежды,
Два крыла, пошедшие на слом.
Мать безмолвно сердцем каменеет:
Уж не жить сыночкам, не цвести…
«Дура-матка, – поучает немец, —
Одного могла бы хоть спасти».
А она, баюкая их тихо,
Вытирала с губ сыновних кровь…
Вот такой, – убийственно великой, —
Может быть у Матери любовь.
Фазу Алиева
«Мама», —
Чуть слышное слово,
А в нем
Столько добра и тепла:
Тыщи вершин были в сердце моем —
К каждой тропинка легла.
«Мама», —
Чуть слышное слово,
А в нем
Твердость такая слышна:
Тыщи ущелий в сердце моем
Заполнены дополна.
Небо вдруг стало близким таким —
На расстоянье руки.
Реки, моря, океаны под ним
Как ручейки.
Будто на всем обрела в этот час
Я беспредельную власть.
Матери-женщины,
С каждой из вас
Я воедино слилась.
«Мама», —
Такого сладкого меда
Еще ни одна пчела,
Работающая год от года,
В улей не принесла.
«Мама», —
Такой