Скрипело старое дерево. И вдруг, карета накренилась набок. Дверца раскрылась, явив каменистое дно быстрой мелкой реки.
– Константин Романович, навалитесь на эту сторону, – выкрикнула Катя, поддаваясь инстинкту. Сердце замерло. Она не хотела умирать, здесь, вот так.
Они вместе привалились к противоположной стене кареты, не давая ей опрокинуться. Кучер гнал лошадей. Карета, кренясь и качаясь, вырвалась из пролома и понеслась вперёд, к спасительному берегу. Выбравшись, они остановились. Все долго молчали, переводя дыхание.
Константин Романович смотрел на Катю, не отрывая глаз. И, наконец, прервал тяжёлую тишину:
– Откуда ты знала, что мы сможем её перевесить?
– Я не знала, – просто ответила Катя. – Я не хотела умирать на чужбине.
– Так скучаешь по дому? – задумчиво спросил он.
– Да, очень. Вся жизнь моя осталась там, на булгаринском погосте. Там моё место.
– Кажется, теперь я тебя понимаю, – сказал он, глядя в окно, – мои дипломатические и государственные дела в Париже завершатся весной, я намерен просить отставки у государя и с семьёй вернуться в Смоленскую губернию. Больше десяти лет службы вымотали, думаю, я достаточно отдал родине. Так что, Катя, через полгода ты вернёшься. Конечно, не в Булгаринку, но от моего имения до них за час дойти можно, не то, что от Парижа.
Счастье затопило её, что и вдохнуть стало тяжело, и слёзы полились. Тот вопрос, который она так боялась задать, вдруг сам решился. Она вернётся к Гле! Константин Романович ничего не говорил, не мешал ей плакать. Наконец Катя глубоко вдохнула, этот воздух показался ей другим. Теперь Катя знала, что есть чего ждать и ради чего жить.
– Хотите я вам почитаю? У меня с собой Шекспир «Ромео и Джульетта», – предложила она. Две книги, что были у барина, они прочли дважды.
– Читай, – улыбнувшись, сказал Константин Романович.
Глава 6
– Как выматывают эти барские приёмы! Съехались все соседи. Вороновы с детьми: Ваней и Натали. Она такая милая пухленькая малышка. А Константин Романович не отходит от своего сына Сашеньки, – не замолкая, балаболила Галька, ожидая горячее.
– Хватит языками трепать. Нужно как следует всех накормить. Вроде получилось всё вкусно и красиво, да, Катька?
– Да, тётушка Аглая, – натирая последнюю тарелку, ответила Катя.
– Десерты подготовили, холодные закуски отдали. Мясо, рыба с пылу жару. Галька, что стоишь? Неси, пока не остыло! – рявкнула Аглая. – А тебя, малая, до вечера отпускаю. Иди читай свои французские романы, только не попадайся гостям и барыне на глаза. Но сначала поешь, а то иссохла вся, с этой наукой.
Она налила в миску наваристой похлёбки, поставила на стол и ломоть хлеба рядом положила.
– Вот, сдались тебе эти знания. Где применять будешь? Тут-то они навряд ли понадобятся, – хихикнула Аглая.
– Почему же? – шустро орудуя ложкой, спросила Катя. Хоть и сама задумывалась об этом. – Образованность – это же, наоборот, очень полезно.