и навернется вместе с ним на крышу прачечной, и проломит ее к демонам.
– Он что, все сучья собрался спилить? На кой черт, жалко же дерево!
– Господа, давайте вернемся к уроку, прошу вас, – воззвал Лео, но тщетно.
Голос подал Маттео, вплетаясь в общий возбужденный гул:
– Это я Мордачу показал, как меня привидение вывело. Там, если со второго этажа по карнизу пройти, можно было на дерево перелезть… во-он по тому суку, который спилили. А потом вот по этому, который Мордач пилит, на крышу перебраться.
– Привидение, да ты гонишь! Ну в глаза брешешь, Толстый!
– Ничего я не гоню. Видел его, как тебя. Маленькая девчонка. Глаза у ней завязаны. Я все рассказал падре – вот господин директор и приказал сук спилить. Чтоб оно больше никого…
–Ти-ши-на! –наконец рявкнул Лео, подкрепляя каждый слог стуком увесистого классного журнала по столешнице.
Сработало. Класс немедленно затих, и двадцать пар глаз снова преданно уставились на него.
– Урок еще не закончен, прошу вас сосредоточиться на нашей теме, – сказал Лео, пытаясь унять сердцебиение и звон от собственного крика в ушах. Откуда он вообще взял, что способен преподавать? – Сейчас я расскажу вам о человеке, который выбрал третий путь, и, если бы он не погиб так трагически, возможно этой войны бы и не случилось. Его звали Константин Дагда Гиллеан, и он был он одновременно и артефактором, и малефиком, а еще он был главой кафедры Функциональной Магии в Венетском Королевском Университете…
* * *
На ужин была тушеная капуста с кусочками солонины. Лео сидел над тарелкой и мучался – капустный дух вызывал спазмы в желудке. Как они это едят?
Но есть хотелось.
– Рыбий жир, миленькая, вреден, в газете позапрошлого дня писали, – сидевшая справа географичка, перегнувшись через стол, втолковывала школьной медсестре, – топят его из сельдяной требухи. Пока вытопят – все полезное убьют. Вместо витаминов там смола техническая, мазут, а мы детей этим пичкаем и сами глотаем…
Учителя и сотрудники школы частенько задерживались на ужине после ухода учеников, и не столько потому, что не всегда успевали к началу – нужно было подготовить к следующему дню и запереть классы – сколько потому, что ужин плавно растягивался в долгие вечерние посиделки с чаепитием. В интернат уходили только дежурные воспитатели.
Почти весь персонал проживал тут же, в школе, на четвертом этаже спального корпуса, где каждому сотруднику полагалась комната. Лео такая комната тоже полагалась – в ней еще две недели назад жил учитель истории, но он, заболев, был вынужден покинуть место.
Лео от комнаты отказался, а теперь жалел. Он снял квартирку в городе, однако квартирка оказалась немногим лучше тесной холодной спальни в интернате – тоже тесная и холодная, с плесенью в отсыревших углах и вечно подтекающим окном. А еще Лео видел там в туалете тараканов. В школе с тараканами боролся комендант, а в доме, где Лео снял квартирку – никто не боролся.
Верхние лампы отключили, лишь