Одаренные заживо. Эн Поли

наполнился жизнерадостными воплями.

      – Это Танкян8, не слышали? – Вадим болтал, как будто находился в компании обожающих его друзей. – Эх, школота, – махнул рукой, как молодой Гагарин, и гикнул радостно. – Поехали!

      Никто не отреагировал на неуместный клич. Все, не сговариваясь, уткнулись в окна. День выдался так себе: серость вместо неба, редкие капли неуверенного дождя. В окошко несся запах трав, цикады надрывались на невыносимо высокой ноте. Ехали недолго – минут пятнадцать. Утрамбованная лесная дорога сменилась раскрошенным асфальтом. Вдалеке показались однообразные постройки.

      Яна резко подалась вперед, навалившись на Влада.

      – Что тут случилось?!

      – А что такое? – невозмутимо спросил Вадим.

      – Это, что ли, лагерь ваш? Не место пыток, точно?

      Вадим поморщился.

      – Ну, когда-то это выглядело иначе. Тогда в моде мозаика была. Недолговечный материал, к сожалению.

      – Я не об этом, – прорычала Яна. – Посмотрите!

      Она тыкала куда-то пальцем. Все сгрудились на одной стороне пикапа, и Вадиму пришлось остановить машину. Никто, кроме Яны, не разговаривал, и даже, казалось, не дышал. Снаружи виднелись обычные, вроде бы, постройки, какие можно увидеть в любом доме отдыха, построенном еще в Союзе. Трех-четырехэтажные здания в окружении деревьев, кустов и клумб. Фонтанчики и сетчатые арки, опутанные вьюнком. Но время знатно здесь попировало: стены раскрошились, в рамах почти не осталось целых стекол.

      А еще фигуры. Гипсовые фигуры, стоящие то тут, то там. Выглядывающие из-за угла, выныривающие из зарослей. Среди них не было ни одной целой. Отколотые носы и пальцы, провалившиеся и черные словно от слез глазницы. Возможно, когда-то они выглядели вполне нормально, но сейчас картина выглядела мрачной.