внимательно ее пересчитал, прежде чем высыпать в лоток, и освободил проход.
Ева засунула куртку и ботинки в лоток, бросила сумку на конвейерную ленту и, затаив дыхание, прошла через сканер. Она все утро ждала этого шанса, нельзя его потерять. Быстро собрав свои вещи, Ева стала высматривать в толпе розовый свитер. Тщетно.
Клэр – ее последняя надежда, единственный шанс спастись: можно, конечно, купить билет на другой рейс, сесть на автобус или арендовать машину, но тогда ее легко выследят.
Остается искать, вглядываясь в толпу, и надеяться на удачу. Ева двинулась вперед, внимательно осматривая по пути все кафе и магазины. В глубине зала висело табло: в крайнем случае можно посмотреть, у какой стойки будет проходить регистрация на ближайший рейс до Сан-Хуана, и подкараулить Клэр там – далеко она уйти не могла.
Однако этого не потребовалось. Ева заметила женщину раньше: розовый свитер ярким пятном выделялся на фоне унылого серого окна. Клэр сидела у стойки бара и настороженно вглядывалась в лица проходящих мимо людей, забыв о судорожно сжатом в руках стакане.
Подойти к ней сейчас – значит, все испортить. В лоб действовать нельзя, надо брать ее хитростью. Ева отвела взгляд, свернула в книжный магазин напротив, взяла со стойки толстый журнал и принялась его листать, дожидаясь, пока Клэр немного успокоится.
Когда женщина поднесла стакан к губам и сделала большой глоток, Ева поняла: пора. Она вышла из магазина и, пройдя мимо больших окон, обращенных на взлетную полосу, направилась к бару. На ходу вынула из кармана выключенный телефон и приложила его к уху, не забыв изобразить на лице растерянность (благо, больших усилий это не потребовало).
– Что им от меня нужно? – произнесла она громким испуганным шепотом, усаживаясь рядом с Клэр, та тут же отодвинулась с нескрываемым раздражением. – Я сделала то, о чем он просил. Когда началась терминальная стадия, мы все обсудили.
Ева прикрыла глаза рукой и позволила переживаниям последних шести месяцев вновь завладеть собой. Риск. Страх. Горечь утраты. Эти эмоции нужны ей, чтобы заставить женщину, сидящую рядом, поверить в ее историю.
– Он мой муж. Я так его любила… – всхлипнула Ева, схватила салфетку со стойки и поспешно приложила ее к глазам, чтобы Клэр не заметила, что в них нет слез. – Он ужасно страдал… На моем месте любая поступила бы точно так же.
Ева помолчала, делая вид, будто слушает ответ невидимого собеседника, и напоследок выкрикнула:
– Передайте им, что мне больше нечего сказать!
Она сделала вид, что нажала отбой, бросила телефон на стойку и тяжело выдохнула. Заказала водку с тоником и пробормотала, вроде как про себя, однако так, чтобы Клэр услышала:
– Ведь знала, что рано или поздно мне это аукнется. Но так скоро…
Ева пригубила коктейль. Клэр неприязненно отодвинулась. Даже со спины было видно, насколько ей досаждает такое соседство. Ева не отступила, наоборот, добавила эмоций, симулируя нарастающую истерику: закатила глаза и принялась