и цирки для бега колесниц, а также сеть общественных уборных с проточной водой, – сооружений, которыми они с удовольствием пользовались сами и приохотили горожан.
Недавняя война с понтийским царём Митридатом, после которой этот заклятый враг Рима не успокоился, но продолжал создавать новое войско, обеспокоило власти. Проконсул потребовал у Рима подкреплений, следствием чего и явилась внезапная переброска фракийских новобранцев в Азию.
Отряд Сцевина приближался к Пергаму. Потянулись пригороды – селения, сады и огороды, кладбища, утопающие в зелени загородные виллы; казалось, не будет конца этому пергамскому ожерелью. Но вот вздыбились к небу, закрыли полгоризонта мощные стены , которые Спартак издали принял за горную цепь, – а над стенами возносились белые, хрупкие здания с колоннадами, шпили и башни столь высокие, что, казалось, они прнзают синее небо. Центр города стоял на горе, отчего возведённые на ней здания казались непомерно высокими.
Фракийцев в город не повели, но погнали вдоль стен к воинскому лагерю.
– Ну, вот мы и добрались, – сказал Сцевиню – Теперь вы не ученики, а воины вспомогательного войска. Вы призваны помогать нашим доблестным воинам защищать владения Рима. Раньше здесь шли непрерывные войны. Мы пришли в Азию и установили римский мир. Теперь дикари благоденствуют под нашим владычеством. Римляне – оплот мира, и свободы, гроза тиранов. Со временем вы оцените высокую честь служить в римских вспомогательных войсках.
Эх, жаль, старичок- эконом остался во Фракии, некому было перевести замечательную речь центуриона, – и молодые воины её не поняли: их латынь ограничивалась ругательствами и воинскими командами.
Лагерь под Пергамом был точной копией лагеря на реке Гебр, – и Спартаку уже казалось, что он никуда не уезжал. Тот же Сцевин, та же муштра с утра до вечера, тот же тяжёлый труд землекопов. В город молодых воинов не выпускали. Ветераны пугали новичков рассказами о Митридате Понтийском, с которым им рано или поздно придётся сражаться. Говорили, что понтийскй царь – великан выше человеческого роста и со звериным рыком; у него на СП инее растёт львиная грива; ни один меч его не берёт, ни один яд не действует на него, потому что вавилонские маги совершили над ним тайные заклятья; чтобы оставаться вечно молодым, он съедает каждый день по сердцу младенца. Доблестный Сулла недавно разбил его, отобрал весь флот и несчётно золота, однако царь продолжает строить козни против Рима и тайно готовится к новой войне, которую не миновать.
– Скорей бы уж, – мечтательно говорил Амфилох. – Так хочется разбогатеть.
Восьмая декурия считалась образцовой, и однажды центурион разрешил главе её Амфилоху увольнительную в город, позволив взять с собой нескольких сослуживцев. Декурион прихватил друзей. Им выдали немного денег, велели держаться кучей и вернуться в лагерь до захода солнца.
– Ну, ребята, теперь мы повеселимся, – весело сказал Амфилох, едва