вернулись на верный уровень, и все встало на места. Я парень своей девушки, Маша – близкая родственница этого парня, как она и окружающие считают. Обнимашки с родственницей не должны приносить чувственных удовольствий.
– Благодарность родственницы за помощь в этот список тоже не входит? – зачем-то уточнила Маша.
«Смотря какая благодарность». Впрочем, имеется в виду родственная, ни на что иное даже намеки невозможны.
– Помощь не требует благодарности, иначе это не помощь, а бартер и торговля. Искренняя благодарность не может оказаться под запретом.
– Хорошо, а то я переживаю. Ты у нас такой непостоянный.
Я?! Это говорит человек, у которого кроме любовника (он же чужой муж) в моем присутствии были близнецы, писатель, друг старшего брата, и это лишь те, кого я застал?!
Улицы заметало колючей крупой, на столбах до сих пор перемигивались оставшиеся с Нового года гирлянды – они будут радовать глаз до ближайшей оттепели, когда мастера смогут к ним взобраться. Водитель резко выкрутил руль влево, машина развернулась поперек присыпанной снегом сплошной полосы: разметка не видна, ни один гаишник не докопается. Отфыркиваясь снежными брызгами, такси остановилось у входа в один из довольно известных городских ресторанов. Надо заметить – у Маши неплохой вкус. И запросы. Что ж, она сама пригласила. Я отплачу лишь тем, что закажу что-нибудь не особо дорогое.
Несколько метров от машины до дверей заведения мы пронеслись бегом. Пока бежали, вдохнули морозного воздуха, и показалось, будто в легкие впились когти монстров, чтобы разорвать изнутри. Под ногами ругался последними словами раздавленный снег. В заиндевевших дверях нас встретил швейцар в ливрее, в зале услужливый официант проводил к столику в отдельной нише, отгороженной от остального зала легкой полупрозрачной занавесью. Мы сделали заказ. От алкоголя я отказался, выбрав фруктовый коктейль и колу, Маша взяла себе бокал белого полусладкого. Выбор блюд я доверил Маше – ничего не понимаю во французских названиях, а нормальных в перечне не обнаружилось.
Ресторан состоял из центрального зала и отдельных ниш, одну из которых занимали мы с Машей, звучала мягкая музыка, большинство видных из ниши столиков пустовали. Впрочем, на каждом белела табличка «Заказано». Видимо, народ соберется к вечеру. Праздник, все-таки. В нашей нише стены походили на каменный грот, что в сочетании с изысканной мебелью и почти антикварной посудой, достойной стола королей, выглядело волшебно. Мы словно в сказку попали. Тьма и свет, мрак и великолепие. Длинный стол, рассчитанный на четверых, а то и на шестерых, покрывала идеально белая скатерть, спускавшаяся чуть ли не до пола, с двух сторон к столу примыкали мягкие диваны с подушками. Мне хотелось сидеть рядом с Машей, но она опустилась с краю дивана, и я сел на противоположный. Сидеть напротив тоже неплохо. Смотреть в лицо, а иногда, возможно, «случайно» касаться ногой…
Брысь, глупые мысли.
Пока заказанное готовили, Маша попросила прочитать еще какой-нибудь из моих рассказов.
– Если можно,