Коротенькая юбка и «случайно» оброненная возле моего стола тетрадь. Почти невинная просьба об индивидуальном занятии. «Посмотрите, пожалуйста, не осталось ли шоколада у меня на губах». Вероятно, я самый привлекательный преподаватель юрфака. Короткие светлые волосы, выгорающие за те недели, что я посвящаю серфингу на Бали. Загар, не успевающий исчезать.
Женщинам нравятся мои руки. Нравятся мои глаза. На самом деле вовсе не бирюза их привлекает, а то, как я смотрю. Я держу собеседниц на коротком поводке, но не приближаюсь. Женщин от этого просто ломает. Наверняка им нравятся мои деньги – я наследник солидного состояния и преподаю исключительно ради удовольствия. Но если все это не действует, последней каплей становится демонстрация моей коллекции охотничьих ружей. Женщины совершенно не разбираются в оружии, но все как одна хотят подержать в руках ружье, прицелиться. А мне, соответственно, требуется показать, как правильно пользоваться. Тут важно все. Прикосновения… Запахи…
На флирт студенток я не ведусь. И дело не в моем преподавательском статусе (совесть – материал податливый). Просто после полусотни раз прямолинейность в интимных отношениях становится скучной и пресной. Но сейчас флирт не выглядит явным. И это сходство с Дикаркой… Я снова поглядываю на опоздавшую. Виолетта читает записи на листке, рассеянно поигрывая карандашом с мочкой уха. Словно это и не она так пытливо и нагло глазела на меня пару минут назад. Мое сердце начинает биться чаще. Всего чуть-чуть.
Ответы остальных студентов я слушаю вполуха. Дополнительных вопросов не задаю.
…А узел у Виолетты на голове свернут иначе. Он создает образ примерной студентки. Моя же Дикарка скорее напоминает воришку, которая спрятала в волосах золотой перстень.
Наконец мы с Виолеттой остаемся одни.
– Итак. Почему вы позволяете себе опаздывать? – последнее слово я произношу громче и одновременно поворачиваю замок в двери. Щелчка почти не слышно.
Боковым зрением улавливаю – она поднимается, одергивает платье.
– Простите… – ответ звучит хрипловато и слегка напряженно.
Не глядя на студентку, иду к окну, забирая с собой стул, на который садились отвечающие, – отрабатывать наказание Виолетте придется стоя. Останавливаюсь у подоконника, ладони сцепляю за спиной – спешить мне некуда.
– Слушаю вас, – перевожу взгляд с грязной зелени парка на отражение студентки в стекле.
Глядя на листок с ответами, она направляется к моему столу. Я вижу ее замешательство, когда стук каблучков обрывается – стула нет. Виолетта мнется, поглядывает на меня. В итоге кладет билет на стол и начинает отвечать.
– Первый вопрос, – ее голос звучит неуверенно. – Тактика предъявления для опознания…
– Продолжайте, – я несколько раздраженно прерываю паузу.
Она склоняет голову, демонстрируя длинную шею, и мнет уголок листка. Это распаляет меня. Я делаю глубокий вдох.
– Опознание чаще всего проводится при расследовании убийств,