Паранойя, конечно, но в этот момент Брайан Энгл мог предположить что угодно.
– Боюсь, у меня для вас плохие новости, капитан.
– Насчет разгерметизации? – резко спросил Брайан, и несколько пассажиров, проходивших мимо двери в кабину пилотов, обернулись, но слово не воробей, вылетит – не поймаешь.
Диган покачал головой:
– Насчет вашей жены, капитан Энгл.
Энгл не мог взять в толк, чего от него хочет этот человек, а потому молча таращился на Дигана. Наконец до него дошло. Речь, разумеется, шла об Энн.
– Она моя бывшая жена. Мы развелись восемнадцать месяцев назад. Что с ней?
– Несчастный случай. Может, пройдем в контору?
Брайан с любопытством посмотрел на него. После трех нервных часов полета происходящее сейчас казалось ему каким-то нереальным. Он едва подавил желание предложить Дигану катиться к чертовой матери. Но, разумеется, не предложил. В авиационных компаниях не принято разыгрывать шутки с пилотами, тем более с теми, кто только что прошел по самому краю пропасти.
– Что, Энн в порядке? – повторил Брайан уже мягче, заметив, что второй пилот смотрит на него с сочувствием.
Диган разглядывал свои начищенные туфли, и Брайан понял, что новости действительно плохие и с Энн далеко не все в порядке. Понял, но отказывался в это поверить. В тридцать четыре года Энн отличали отменное здоровье и умеренность в привычках. Он также подумал, что более здравомыслящего водителя нет во всем Бостоне… может, во всем штате Массачусетс.
Тут он услышал, как задает еще один вопрос… Брайану показалось, что какой-то незнакомец проник в его мозг и использует его рот вместо громкоговорителя.
– Энн мертва?
Джон, или Джеймс Диган, огляделся как бы в поисках поддержки, но у люка стояла одна-единственная стюардесса, желавшая пассажирам провести приятный вечер в Лос-Анджелесе и бросающая тревожные взгляды на пилотов. Возможно, ее волновало то же, что минуту назад и Брайана: как бы на команду не возложили вину за утечку воздуха, превратившую последние часы полета в сущий кошмар. Так что Диган мог рассчитывать только на себя. Он вновь посмотрел на Брайана и кивнул:
– Да… боюсь, что мертва. Вы пройдете со мной, капитан Энгл?
В четверть первого Брайан Энгл уже устроился в кресле 5а рейса 29 (Лос-Анджелес – Бостон) авиакомпании «Американская гордость». Рейс этот завсегдатаи трансконтинентальных перелетов называли «красный глаз»[3]. До взлета оставалось пятнадцать минут. Брайан вспомнил, что после Логана ЛАКС считается самым опасным аэропортом. Получалось, что в течение восьми часов ему предстояло посетить оба эти аэропорта: ЛАКС – пилотом, Логан – пассажиром.
После посадки боль не прошла, а только усилилась. «Голова у меня горит огнем, – думал Брайан. – Просто полыхает. Что произошло с пожарными детекторами? Здесь же стоит лучшая автоматика…»
За последние четыре или пять месяцев он практически не вспоминал об Энн. В первый год после развода Энн буквально не выходила у него из головы.